Пожиратели миров
Шрифт:
А что касается Стивена, то именно он и рассказал им про меня. У них были и другие люди в детдоме, но именно Стивен мог рассказать обо мне больше всех.
Теперь становилось ясно, что к чему. Было предположение, пусть и маловероятное, что я сделал это, но больше они ставили на то, что я на кого-то работаю, и это был план кого-нибудь из конкурентов, а я лишь мелкая сошка. Меня хотели допросить.
После случившегося сейчас, я предположу, они поменяют свою точку зрения, и попытаются взяться за меня более основательно.
— Мне нужно знать, где я могу найти вашего босса. Я хочу, чтобы ты мне рассказал о вас всё, — негромко произнёс я.
— Я не могу этого сделать, — испуганно ответил бандит.
— Придётся, — взял я руки в клещи и сел прямо перед ним. — Или я начну с твоих пальцев.
И он рассказал. Рассказал о главной базе, о том, какой бизнес они ведут, какие склады имеют и так далее. Лишь то, что мог знать обычный боец преступного клана, но достаточно много, чтобы понимать силы противника, и то, какие проблемы они могут принести.
Я внимательно слушал, запоминая информацию. И когда он закончил, у меня остался ещё один вопрос, который требовал ответов.
— Товар у мачты, кто дал вам этот заказ? — спросил я, вставая с корточек.
— Я не знаю, — замахал тот головой. — Смотрящий знает, он переговаривал с ними напрямую! Лично!
Лично, значит?
Я поднял пистолет и, прежде чем тот даже успел дёрнуться, выстрелил ему в голову. Голова конвоира дёрнулась назад, и тот медленно завалился на бок.
Смотрящий, значит… глава преступного клана, который управляет частью криминального мира города.
Что ж, так совпало, что теперь я тоже хочу с ним поговорить.
Глава 30
Я избавился от улик. Инструменты, которыми я пользовался, они уже не найдут. Тело, если и найдут, то вряд ли найдут что-то, что выведет ко мне. Со всех сторон в этом плане я позаботился.
Я вернулся к гимназии почти под самое утро. И даже здесь не обошлось без проблем. Едва я прошёл через турникеты, приложив карту, как передо мной встал охранник. Тот самый, что пытался придраться ко мне в первый раз.
— Нельзя, — со зловещей усмешкой произнёс он, преградив мне путь.
— Это почему? — холодно посмотрел я на него.
— Время.
— Что время?
— Комендантский час. Ночью и вход, выход и перемещение по территории запрещены, — сказал он с торжествующей улыбкой.
Я читал правила гимназии. Я знал их пусть и не наизусть, но каждый пункт. И чего там точно не было, так это времени, когда можно попасть в неё.
Комендантский час действительно был, однако с некоторыми нюансами. Он не распространялся на прибытие, отбытие и перемещение к пунктам первой необходимости.
Иначе говоря, если ты только что прибыл, то имел право попасть на территорию, если сразу направишься к себе в комнату. Как имел право и покинуть её в любое время или направиться
Я не попадал не под один из пунктов.
— Покажи мне это в правилах, — попросил я, глядя ему в глаза.
— Они там есть.
— Покажи, где именно, — повторил я.
— Я не обязан ничего тебе показывать.
— Тогда убрался с моей дороги, — отчеканил я, просто оттолкнув его в сторону.
— Эй ты!
Я даже не стал обращать на него внимания. Ровно до того момента, пока его рука не легла мне на плечо, крепко за него ухватившись.
— Я тебе сказал, щенок…
Я развернулся. Но не так, как он ожидал. Резко крутанулся на месте, сбрасывая руку, и присел на одно колено, после чего мой кулак ударил ему прямо в пах.
Охранник задохнулся от боли. Плохо, когда некоторые люди не отошли от животных по развитию и понимают только страх и боль.
— Знай своё место, собака, — произнёс я со злостью. После такого приёма спина болела до слёз. — Ещё раз тронешь меня, и я тебя убью за это.
— Тебя исключат, — пропищал он.
— Не после того, как увидят, что ты посмел применить силу к ученику на незаконных основаниях.
Я хорошо отношусь к любой профессии. Каждый из них является винтиком в общем механизме, который без таких людей просто развалится. Я плохо отношусь к людям с синдромом ровного места, которые ничего не добились и пытаются использовать ту толику власти, которую имеют на тех, кого считают слабее. Видимо он решил, что раз я из детдома, то он может здесь показать свою власть. Жалкое отродье.
Что мне сделают за это? Ничего. Он нарушил правила, пытаясь ограничить мою свободу, он попытался применить силу — этого достаточно, чтобы вылететь отсюда. А я лишь защищался от нападения. Может и стоит этим заняться, но позже. Сейчас мой путь лежал в медсанчасть.
Там меня встретил дежурный врач, который осмотрел моё тело, а заодно отвёл на рентген.
— Где же вы так, мистер Роковски, — покачал он головой.
— Упал со ступенек, — ответил я.
— Сильно вы же упали, — покачал он головой. — Ничего не сломано, но есть обширная гематома спины и правой ноги. Вы должны остаться у нас.
— Насколько?
— На пару дней минимум, чтобы мы хотя бы смогли снять гематомы.
— Не могу, — на отрез отказался я. — Мне надо сдать контрольную, от которой многое зависит. Можно мне обезболивающего, чтобы я мог просто отправиться на занятия?
Он был против, но ничего поделать не мог. По итогу всё, чего врач добился — оставил меня до утра, чтобы прокапать что-то из капельницы, что, по его словам, снимало гематомы, да дать обезболивающего в таблетках. Полностью боль они не сняли, но теперь я мог хотя бы ходить.