Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник)

Данилова Анна

Она сказала это на его невольный жест – он попытался, прикоснувшись к ее талии, немного оттеснить ее в сторону, чтобы вернуть себе зрительное пространство.

– С чего это вы взяли, что у меня грязные руки? – спросил он тихо, наклоняясь прямо к ее уху. Он пока еще не видел ее лица, но почему-то решил, что она уродлива, раз может так выражаться.

И тогда она чуть повернулась к нему вполоборота, сморщила свой носик и сказала презрительно: «А еще у вас изо рта воняет».

Произнося последнее, самое обидное слово, она все же повернулась к нему, так, чтобы увидеть его, а ему дать возможность увидеть свое ангельское личико, и Игорь чуть

не обмер от неожиданности: он увидел перед собой ту самую женщину, Стеллу, одну из четырех…

– Ох, извините… – он улыбнулся одними губами, еще не зная, что сейчас будет, но понимая, что его куда-то несет, стремительно, неотвратимо. Она была в сантиметре от него. Он мог переломить ее своими ручищами пополам. Как трость. – Вы не знаете меня, а я вот вас узнал…

Он говорил очень тихо, прямо в ухо. На противоположном конце зала, взяв в руки микрофон, выступал теперь старый горбатый седой человек – владелец строительной фирмы, дядя Виталика. Он говорил тихо, но весь зал слушал его, затаившись. Люди знали, что он-то знает всю правду, и его слова сейчас могут повлиять на дальнейший ход событий.

– А вы кто? – нахмурилась Стелла. – Мы знакомы?

Они разговаривали шепотом, и усиленный микрофоном голос выступающего заглушал их голоса.

– Да, я брат Нины… Может, она рассказывала вам обо мне…

Он назвался братом той, другой девушки, Нины, которая сидела за столиком рядом с ней и, пьяненькая, говорила о том, что «готова на многое, лишь бы все получилось».

– Брат Нины Фионовой?

Откуда ему было знать фамилию этой Нины? Он как-то неопределенно кивнул головой.

– Я не знала, что у нее есть брат… И что вы хотите?

– Я – ничего… Хотел просто извиниться, что был груб с вами. Может, отойдем подальше, чтобы не мешать людям слушать… или вы тоже – в теме? И вас колышет, что построят в этом лягушатнике? Вернее, в бомжатнике?

– Нет-нет, – она покорно последовала за ним под полиэтиленовый навес, остановилась напротив старой, с облезлой краской, трибуны, облокотилась на нее. – Я здесь тоже случайно и просто изнемогаю от скуки. Меня сюда подружка пригласила. И что Нина?.. Как у нее дела? Что-то я давно с ней не виделась и не перезванивалась…

– Да нормально все… А как Тамара?

– Тамара?

– Ну, эта… Третья ваша подружка…

– Белова?

– Ну да…

– Не знаю, тоже давно с ней не разговаривали, но думаю, что замечательно… Она же там…

– А ты уже тоже все решила, сука? – прошипел он ей на ухо, чувствуя, как его просто корежит от одного ее ангельского вида. Овечка в тигровой шкуре! Хищница!

– В смысле? – Она от неожиданности побледнела и теперь стояла с открытым ртом, такая беспомощная, перепуганная.

– Захотелось красивой жизни? Все продала, дурища? Всех бросила? Сука, ненавижу вас!!!

Она рванулась прямо к нему, чтобы, оттолкнув, выбраться из этой полиэтиленовой пыльной норы наружу, к людям. Но потом, в какую-то долю секунды, передумала, повернулась в противоположную сторону и хотела обойти трибуну и выкарабкаться из этого бутафорского хаоса где-нибудь в районе окон. Она открыла было уже рот, чтобы закричать, но, вероятно, природная нерешительность не позволила ей этого сделать. Ведь совсем близко от нее замерла в немом внимании загипнотизированная ложью толпа. Если бы она закричала, то говорящий бы замолчал, и взоры всех присутствующих в зале устремились к сторону крика. Ей было стыдно, он понял и воспользовался

этим. Схватив ее за руку и притянув к себе, он зашептал ей жарко, на ухо:

– Так нельзя… понимаете, вы, дуры? Я же любил ее, больше всех на свете любил, а она бросила меня, и ради кого? Ради чего? Все это фантазии, ничего этого нет… Она вас всех обманывает, как обманула меня! А я ей верил, верил…

– Вы псих!!! Ужас!!! Какой же вы отвратительный… Пустите меня… – шипела она, извиваясь. – Толстый, противный, гадко пахнущий потом… Вы все, мужчины, такие… И все лжете!

Он ударил ее. Кулаком, сильно. Кулак мягко и неожиданно глубоко увяз в ее хрупкости, нежности. И она сразу обмякла и замолчала.

– Вот так-то вот лучше будет, – сказал он и, схватив ее за плечи, как тряпичную куклу, сунул в пахнущую сухим старым деревом трибуну. – Посиди здесь, подумай…

Потом незаметно для окружающих выбрался наружу, сначала поднялся на третий этаж гимназии, там покурил возле распахнутого окна и, только услышав внизу гул толпы и поняв, что все закончилось, что все расходятся, позвонил Витальке и сказал, что ждет его внизу. Спустился, увидел его на крыльце, и они, взяв такси, поехали в центр.

Его так и распирало, хотелось поделиться своими эмоциями. Но он понимал, что этого ни в коем случае нельзя делать. Ведь он ударил женщину. И неизвестно вообще, что с ней. Может, отключилась от болевого шока. Может, повредил ей внутренности.

Его потом целый день преследовал сладковатый запах ее духов, а в толпе гуляющих людей не раз виделось ее лицо.

Только через неделю Виталька сообщил ему, что в гимназии, как раз в тот момент, когда они там были, погибла молодая женщина. Что ей стало плохо от жары, вроде она упала и ее чуть ли не растоптали. Потом, через какое-то время, он пересказывал эту же историю с новыми подробностями, что, мол, ей стало плохо, у нее был гнойный перитонит, и она отключилась где-то в самом углу, ее даже никто не заметил…

Получалось, что Игорь убил ее. Убил Стеллу. Причем так легко. Одним ударом.

Потом он нашел Нину Фионову. Женщин с такими именем и фамилией в городе было всего две, и он, придя по первому же адресу и узнав ее, почему-то страшно обрадовался. Значит, еще здесь. Значит, у нее что-то там пока не получилось. Он пришел в фирму, где она работала, совсем рядом с домом, и, представившись клиентом, задал какие-то дурацкие вопросы, связанные с Интернетом. После чего, рассмотрев ее хорошенько и убедившись в том, что это действительно та самая Нина Фионова, стал следить за ней. Он мог делать это только поздно вечером, когда у него заканчивалась работа. Он садился на скамейку на противоположной стороне улицы и следил за дверями ее дома. И очень скоро выяснил, что к ней приезжает мужчина. С подарками. Вот как и он в свое время. И что мужчина этот, когда выходит из машины, просто весь светится. Он энергичный, жизнерадостный, успешный, если судить по машине и внешнему виду. Игорь записал номер машины и через Володьку Чибирева выяснил имя и адрес мужчины. Его звали Борис Голод. Успешный бизнесмен, владелец магазинов автозапчастей. Он был значительно старше Фионовой, а потому из-за этого и комплексовал. А она набивала себе цену, требуя все новых и новых подарков. Игорь видел, как почти каждый день Борис приезжает к ней с цветами, с полными сумками и пакетами. И не знает, бедолага, что она его не любит, что у нее другие планы на будущее и что он, Борис, в эти планы не входит.