Пожитки. Роман-дневник
Шрифт:
Девушка позвонила. Потом связалась со мной:
– В прошлом году было то же самое.
– И что?!
– У наших сотрудников страховка действует по календарю, а у родственников их – пока не закончится единый для всех финансовый баланс.
– И что?!
– Контракты аннулированы.
– Но ведь мы отдали деньги! Столько, сколько нам сказали! Чтобы обслуживаться год! А прошло только десять месяцев!!
– Значит, весь баланс пролечили.
Обедать договорился с Карлосом. На встречу шел медленнее обычного. Шел и думал: наша страна хуже даже тех африканских государств, где еще в ходу каннибализм. Там, по крайней мере,
Впервые за много лет рандеву с Карлосом прошло без потери человеческого облика с его стороны. Мы заказали порцию жареной свинины и аккуратно выпили под нее пять литров пива. Карлос сказал мне, что способен теперь не пить вообще на протяжении нескольких месяцев подряд. Я верю ему, он снова неплохо выглядит, не опухший, хотя разреженные волосы на голове стали совсем редкими.
– Ты неплохо выглядишь, – сказал я.
– Да, особенно с этими двумя прыщами. – Карлос ткнул пальцем себе в лоб.
– Я… не замечаю.
– Зато я замечаю. – Он отхлебнул пива из литровой кружки. – Трудно не замечать, когда тебе ходят по лицу.
– Как ходят?! Кто?!
– Кошки.
От удивления мои брови заморщили лоб.
– Помнишь, у меня были три кошки?
– Ну.
– Одна сдохла не так давно. Привезли к доктору, он говорит: «Через неделю умрет». Опухоль у нее какая-то образовалась. Усыпили. А две оставшиеся, суки, как только я засну, начинают мне по лицу ходить. Нравится им. Их, главное, палкой хрен замочишь. Я не успеваю. Они под стол прячутся.
Карлос в очередной раз хлебнул пива.
– Ты не думай, я пять месяцев вообще не пил. За рулем не побалуешь. Правда, перед этим конкретно бухал. Жена на работе, ребенок у бабушки с дедушкой. Меня такая тоска берет!.. Я покупаю две бутылки водки. Утром на дачу ехать, а руки – вот так. Как меня Бог уберег?.. В руль, помню, вцепился. Километр проеду, поблюю и дальше еду. Еще километр – еще поблюю. И так – все лето. Я тогда с работы ушел, трахало меня. Не люблю, когда мной командуют. Мне тридцать лет, а они со мной как с салагой! Щас вот работу ищу второй месяц. Раньше «бомбил» немного. Но с этим, знаешь, теперь не очень. Опасно. Надо знать, где останавливаться. Я тогда встал здесь, около метро, ко мне четверо подошли. «Чего, – говорят, – стоишь?» – «Человека жду». – «Ты, – говорят, – здесь не стой». – «А то че будет?» – «Увидишь…»
– Да-а, – покачал я головой. – Я вот тоже. Ипотека. Роды надвигаются. С работой этой за целый год только раз был за границей. В Прагу ездил.
– Ой-ой! – всплеснул Карлос руками. – «Только раз». Да я вообще за все эти годы никуда поехать не смог! Да и куда бы я такой поехал? Отдыхать? Как папа мой?
– А что папа?
– А папа мотается постоянно с одним своим другом на море. Оба Египет очень любят. Но как только прилетят, один из них сразу тонет, другой бьется головой о камни. Друг друга спасут, потом приходят в гостиничный номер и начинают это дело отмечать. Я у него спрашиваю: «Пап, море-то хоть нормальное?» – «Да не поняли мы! – отвечает. – Времени было всего две недели…»
Не сиди мы в кафе, где вокруг посторонние, я бы упал от смеха под стол.
Когда расстались, позвонил Кузнетсову – рассказать про удивительный способ отдыхать за границей. Кузнетсов ответил не менее феерической историей. В середине девяностых, в разгар дикого капитализма, один из новых русских, объездив Турцию с Грецией и прочие
– Вам за сервис каждый день приплачивать или можно сразу? – спросил гость.
Тот, подобострастно расплывшись, дал понять, что «сразу все» – это, конечно, лучше. Ну, у бандита-то нашего, само собой, даже багажа особого с собой не было. Так только: щетка зубная, бутылка вискаря да маска с трубкой – нырять. А на поясе «мошонка» для портмоне и документов. Вот он и достал из нее «кирпич» баксов, чтобы типа это… «отслюнить» сотенную. При виде такой суммы хозяин отеля аж присел от страха. Он знал прекрасно: если у человека есть с собой больше ста долларов наличными, значит, в гости наркомафия пожаловала. И чем больше наличных, тем круче наркомафия. Тут, естественно, бандита нашего изготовились умаслить до бескрайности.
– А чей-то тут у вас еще я вижу? – спросил между тем бандит, разглядев неподалеку через окно вертолет.
– А это, – засуетился хозяин гостиницы, – мы гостям нашим услугу особую предлагаем. Полетать над островом, посмотреть окрестности, рассвет, закат – все, чтоб запомнилось навечно.
– Та-ак… – соображает новый русский. – И сколько такая фигня стоит?
– Пятьдесят долларов в час, – не моргнув глазом, ответствуют ему.
– А если я на целый день закажу?
– И на целый можно.
– Ну а вообще? Две недели если? Пока я здесь отдыхать буду.
Хозяина мелко затрясло.
– Все, что вам угодно! Скидку дадим большую!!
– Да фиг с ней, со скидкой. На вот тебе. – Он сунул обалдевшему хозяину ворох зеленых купюр. – Только давай так договоримся. Завтра сюда братаны мои приедут. Надо их встретить как полагается – столик накрыть с видом на море, музычку поставить, то-се. И скажи водиле вертолетному, чтоб мотор не глушил. Надо по высшему разряду устроить. Пока мы пить будем, он пусть стоит начеку, лопастями вертит. А то мы ждать не можем. Как захотим слетать куда-нибудь, чтобы прямо из-за стола вышли, в кабину сели – и вперед.
– Как скажете! – радостно скулил хозяин. – Будет исполнено!
На следующий день друзья прилетели, начался праздничный жор…
– Теперь представь, – объявил Кузнетсов торжественным голосом. – В конце второй недели вертолетчик оказался на грани клинической смерти. Лопасти потихоньку вертелись, машина была в полной готовности круглые сутки, но этим уродам пройти пятнадцать метров до вертолета и тем более тридцать до моря не хватило времени. В море они так и не зашли.
Услышанной истории я радовался до вечера. А вечером состоялась еще одна встреча. С Домодедовым. Последний раз мы виделись летом, когда, по обыкновению своему, Домодедов сонный и вялый. Помню, он долго рассказывал, что, едва только приехав завоевывать вавилоны, определял для себя необходимый размер заработка, практически ничем не отличающийся от нынешнего. Однако концы по-прежнему еле сводятся с себе подобными, времени жить нет, а глубоких вопросов о смысле осуществляемой работы лучше не задавать вообще. И то правда: суицидальный ген внутри человека разбудить легче, чем кажется.