Пожизненный найм
Шрифт:
Мог ли я на тот момент назвать себя счастливым человеком? Я не знаю. С одной стороны, моя жизнь была почти такой, о какой я всегда мечтал. Но у свободы выбора оказалась и ещё одна оборотная сторона. Пока я не отвечал за свою жизнь, я не чувствовал никакой ответственности и за жизнь других. Да, мне бывало жаль мужчин и женщин, которые приходили ко мне в отделение писать заявления. Бывало, я чувствовал жалость к незнакомым людям из интернет-новостей. Но я ничего не мог изменить – я знал об этом из карты моей жизни. Когда же я оказался предоставлен сам себе, я быстро обнаружил, что теперь мне не на кого кивать. Раз личная судьба зависит не от звезд, а от твоих поступков, значит, и судьба человечества как суммы людей не развивается по какому-то фатальному железобетонному сценарию, значит, на неё можно
***
Уголовное дело по теракту в «Танит-групп» было возбуждено минут через двадцать после того, как над осколками столика-презерватива на сцене Большого Атриума рассеялся дым от взрыва. Ещё через час дюжина федеральных телеканалов транслировала выступление президента России Сергея Грушина. Невзрачный маленький человечек, помесь ежа и ужа с повадками сумасшедшего бультерьера, стуча кулачком по столу и патетически завывая, обещал взять расследование теракта под свой личный контроль, найти, покарать и разобраться.
Ломая руки и закатывая к небу глаза, президент говорил, что «это преступление направлено, прежде всего, против нас – простых россиян. Россияне должны продемонстрировать свое гражданское единство перед вражеской угрозой и лояльность верховной власти Федерации».
На следующее утро вся Москва украсилась черными бантами и лентами. На флагштоках зданий Администрации Президента, Федерального Собрания и федеральных министерств развивались государственные флаги с черными атласными лентами. Ленты, согласно с новейшей геральдической модой, были обязательно с двумя золотыми просветами по краям и вышитыми золочёными гербами посередине.
У оснований флагштоков штаб-квартир корпораций «Нефтеальянс», «РосНафта», «Росуголь», «Россталь», «Росалмаз», «Голденросс» были установлены многометровые сложные розетки, собранные из панбархатных лент гастарбайтерами-казахами под чутким руководством китайских консультантов по фэн-шую и геомантике.
В офисах фирм класса «три стула, одно кресло» у которых не то, что собственного флагштока, но и отдельного входа в здание никогда не было и не будет, вывесили на видных местах ленты из ацетатного шелка. Поскольку у большинства таких фирмочек самым видным местом был демонстрационный стенд с образцами продукции и портретами лучших менеджеров, то порою черные ленточки на стендах давали довольно странный эффект – словно всех лучших менеджеров вчера разом свезли на кладбище. И когда кто-нибудь из этих, вчера свезенных на кладбище менеджеров, замирал на миг у стенда, эффект был такой словно призрак или вампир, притопал с того света, чтобы полюбоваться на свой портрет на братской могиле.
Но особенно трогательно знаки всеобщего горя, призванного сплотить население страны перед лицом подлого врага, смотрелись на муниципальных троллейбусах, безнадежно буксовавших в многокилометровых пробках. Трехцветные флажки с полотнищами тридцать на пятнадцать сантиметров были заботливо повязаны черными ленточками. А, поскольку по доброй российской традиции, на закупке ленточек слегка наварился какой-то третьеразрядный клерк, то ленточки были из низкокачественной ткани, крашенные самой дешевой краской. Московский дождь мочил ленточки, ленточки тут же начинали линять, и черная краска стекала по маленьким пластиковым флагштокам, текла на стекла троллейбусов. К обеду ленточки из черных стали грязно-серыми, а к вечеру попросту превратились в лохмотья.
В остальном казенный траур на жизнь города не повлиял. Банки по-прежнему соблазняли потенциальных клиентов взять кредит на квартиру, автомобиль, новый унитаз и просто хорошую жизнь. На бирже «быки» бодали «медведей», а «медведи» грызли «быков». В сотне тысяч офисов старшие, младшие и просто менеджеры
Ровно также как до теракта работали бесчисленные рестораны японской, европейской, американской и иных прочих кухонь. Сеть «белорусского» фастфуда «Чарка і шкварка» так же отчаянно боролась за посетителей с объединением «итальянских» пиццерий «Cazzo e Figa». Неутомимо сновали по китайским пельменным «Да Нянь Дамплинг» инкубаторские девочки-нюхайки в алых куртках, расшитых по рукавам золоченными иероглифами с пожеланиями богатства, здоровья, известности и сексуальной привлекательности. По окраинам города грузчики, мелкие торговцы и бомжи набивали желудки в «чопсвейках». В сети ночных клубов «B"arenfotze» полуголые стриптизерши развлекали безвкусно наряженных проституток и приблатненных менеджеров среднего звена. В ирландских «пабах», где даже в названиях не было ничего ирландского, сотнями тысяч гекалитров лилось пиво ценой в пару бутылок приличной водки. Работали все театры, мультиплексы, аквапарки, ролледромы…
И даже федеральные телеканалы не отменили почти ни одной развлекательной программы, если не считать ток-шоу гей-активиста Валерии Печейкиной «Дрянная Лера» на МТВ. Формально ток-шоу прикрыли за то, что в вечернем эфире, сразу после экстренного выпуска новостей, того самого, где Президент России призвал россиян сплотиться перед лицом общего врага, и объявил трехдневный государственный траур, Валерия предложила «всем мальчишам в знак скорби и солидарности с жертвами террора в дни траура пользоваться исключительно черными презервативами от „Танит-групп“ со вкусом исинди».
Но в коридорах «Останкино» поговаривали, что в действительности причиной прикрытия шоу была вовсе не низкопробная шутка ведущего. На самом деле драную Леру ушёл с ТВ её любовник Влад Бикель.
Некогда модный телеведущий, выпускник МГИМО, Бикель уже лет пятнадцать возглавлял три крупнейших федеральных канала, а на остальных был одним из крупнейших акционеров. Интернет-разоблачители время от времени публиковали в своих блогах «расследования», в которых утверждали, что Бикель принадлежит не то к семье потомственных чекистов, не то к семье потомственных жертв чекистских репрессий, что, впрочем, в России, как правило, равнозначно. Публично Бикель на эти расследования и разоблачения никогда и никак не реагировал. Приватно он также никогда не опускался до массовой скупки позитивных отзывов, не говоря уже о комментариях блогеров на интернет-биржах.
Большую известность получила история о том, как Бикель, просматривая отчеты пиар-службы одного из подконтрольных телеканалов обнаружил покупку «позитивных отзывов в рунете». Было немедленно инициировано внутрикорпоративное расследование о причинении материального и морального ущерба телеканалу. В ходе расследования головы менеджеров и топ-менеджеров летели так, словно взбесившийся ребенок с палкой ворвался на клумбу. Дело было не в сумме потраченных денег – во-первых, счет был копеечный, а во-вторых, Бикель никогда не скупился на пиар-акции и мог выделить пару миллионов спонсорских денег на празднование дня рождения ведущей новостной программы для того, чтобы завтра об этом говорила вся Россия. Бикель знал, что для телезрителей отзывы безымянных блогеров-копирастеров не имеют никакого значения, а «независимые» блогеры-звезды «куплены настолько давно и прочно, что в целом считаются неподкупными».
Такая информационная политика приносила Бикелю весьма ощутимые дивиденды – любые «разоблачения» в Интернете, не получая информационной подкормки в виде реакции самого Бикеля или его пресс-службы, на следующий день тонули в море информации, затмеваясь «новостями» об очередной скрывающей беременность певичке, аномальной жаре летом, рекордных морозах зимой, листопадах осенью, а то и вовсе грандиозной «сенсацией» о модели эротического журнала, «впервые показавшей абсолютно всё!»
Если же в сети всё-таки возникали диспуты о Бикеле, то, как правило, они пресекались заявлением какого-нибудь резонера о том, что «Владислав Владимирович о таких как вы хулителях знать ничего не знает» или «Сначала сам добейся или если ты такой умный, то почему такой бедный?»…