Пожнешь бурю
Шрифт:
«А что, – подумал Гришин, – в конце концов, они по тревоге выехали на ЧП, а не на пленум в областной Дворец культуры собрались…»
Видно, Черных ждал их, так порывисто встал и шагпул к ним навстречу.
– Плохо, Евгений Александрович, – сказал он Федорову, забыв от волнения поздороваться с другими. – Уже есть пробы. Звонил Сухан Курдов, главный геолог. Сместилась подошва плотины, вода размывает песчаногравийную смесь. Положение незавидное. И сам профессор Князев в большой опаске…
– Где они? – спросил секретарь обкома.
– Уже едут сюда. Сейчас
Он энергично пожал руки Гришину и Алиметову.
Неужели все так серьезно? – спросил Гаджи Магомедович.
Серьезнее не бывает, – ответил Федоров. – Сейчас вопрос в том, как долго продержится плотина, пока мы вместе решим, куда отвести воду из озера.
Он отошел с генерал-полковником Гришиным в сторону.
Хорошо, что вы здесь, Юрий Александрович, – сказал секретарь обкома. – Может статься, помощь военных будет нужна… Я понимаю: у вас сегодня своих забот хоть отбавляй, только дело-то общее.
Еще бы, – улыбнулся Гришин, чувствуя некое расположение к этому человеку, излучавшему силу и уверенность. Генерал-полковник и сам был из таких, потому и ощутил в Федорове родственное начало.
– Специалисты подъехали, – сказал смотревший в окно Плотников.
Все оживились.
Мы и развертывали здесь «изделия» ради общего дела, – продолжал Гришин, – и демонтировать их после подписания договора будем для того же. Только вот сейсмологи, ученые люди, ракетчиков подвели. Утверждали, будто никакой сейсмической опасности. И вдруг… Я уже выдал версию: не озеро ли рукотворное в землетрясении виновато?
Знаю эту гипотезу и нахожу ее вполне логичной. Опять сработал принцип: семь раз отмерь… Вернее, забвение этого принципа. Во взаимоотношениях с природой надо быть особо осторожными, – проговорил секретарь обкома. – А вот и наш главный геолог с профессором.
Здравствуйте, – поздоровался вошедший геолог, седой, коротко остриженный, юношески стройный человек.
В руке он держал свернутые в рулон схемы, которые тут же принялся развертывать на столе. За ним вошел московский эксперт, профессор Князев, моложавый, но весьма представительный по внешнему виду ученый, с умным, выразительным лицом. Профессор сдержанно кивнул всем и пожал присутствующим руки.
Не томите, – сказал Федоров геологу Курдову, готовившему бумаги на столе. – Есть у нас время?
Нет, – резко ответил тот. – Плотина под угрозой прорыва. Посмотрите… – Он ткнул пальцем в схему, изображавшую разрез тела плотины и природного ложа, на которой она покоилась. – Землетрясение нарушило структуру и плотины, и горных пород, на которые плотину в свое время погрузили, – разъяснил геолог. – Часть грунта, из которого плотина состоит, обрушилась в результате подземного толчка. Осталась тонкая перемычка, которая может противостоять напору водохранилища часа два-три. Ну, может быть, четыре…
Да вы что?! – вскричал секретарь обкома, но тут же сдержался, сказал обычным голосом: – Извините… Это ваше последнее слово?
Четыре часа я могу обещать. Ну, шесть… Продержится плотина дольше –
А ваше мнение? – повернулся Федоров к московскому специалисту.
Тот пожал плечами.
С вашим геологом мы часто спорим, – сказал он. – По сегодня я полностью согласен с моим учеником. Может быть, он излишне безапелляционен и плотина простоит еще сутки. Может быть… Но вот гарантии на эти сутки я вам дать не могу.
Позвольте, профессор, – вмешался генерал-полковник Гришин, – но ведь ваша фамилия стоит под заключением авторитетной комиссии о сейсмической безопасности этого района!
Моя фамилия там имеется, – спокойно согласился тот. – Но поставил я ее тогда, когда на месте этого огромного водохранилища была только лужица. Новое озеро создали, пас, меня, по крайней мере, не спросясь.
Нас, между прочим, тоже, – буркнул Юрий Александрович.
Он уже сердился на себя за этот выпад в адрес профессора. Сейчас не время пикироваться. Надо решать, как выйти из создавшегося положения.
Так что, Евгений Александрович, здесь мы с геологами солидарны, – снова заговорил профессор Князев, обращаясь к Федорову. – Плотина рухнет. Плюс-минус несколько часов – в данном случае роли не играет. Необходимо блицрешение и такие же молниеносные меры.
Но ведь тогда вода упадет на Рубежанск! – растерянно проговорил, переводя взгляд с одного на другого, Черных. – Семьдесят тысяч жителей! Когда же мы успеем? За четыре часа! Пусть даже сутки!
Прежде чем вода достигнет Рубежанска, она разрушит атомную электростанцию, – жестко сказал Федоров. – Об этом ты забыл? И суток нам вовсе не обещают. Плюс-минус… Ты слышал?
Забыл, – виновато улыбнулся секретарь. – Это еще страшнее…
Минуту-другую все молчали, подавленные услышанным и теми картинами всеобщего разрушения, радиоактивного хаоса, которые услужливо подсунуло им воображение.
– Эвакуация отпадает, – решительно сказал Федоров. – На нее у нас просто нет времени. Объявляю в зоне озера и возможного сброса воды чрезвычайное положение. Необходимо сейчас же сообщить в Каменогорск и в оба ваших района. Создаем здесь оперативный штаб по борьбе с возникшей опасностью. Вы, ученые, думайте, как ослабить напор воды на перемычку. Срочно свяжитесь с Руоежанском, гоните сюда самосвалы с бутовым камнем из Хайдар-Кулу. А вы, – обратился он к председателю райисполкома, – то же самое возите от себя. Идите в соседние кабинеты и поднимайте в районах тревогу. Тревогу, а не панику!
Первый секретарь райкома партии и его сосед торопливо покинули помещение.
Это даст эффект, Евгений Александрович, только в том случае, если мы уменьшим уровень воды в озере, – заговорил геолог. – У нас просто не хватит времени…
Верно, – согласился Федоров. – А чтобы вернуть воду в прежнюю реку, по которой она уходила по ту сторону хребта…
Необходимы двое-трое суток землеройных работ, – ответил геолог.
А что скажут наши военные друзья? – повернулся секретарь обкома к молчащим пока генералам.