Позитивные изменения. Том 3, № 2 (2023). Positive changes. Volume 3, Issue 2 (2023)
Шрифт:
«Есть большое количество публикаций и кейсов исследований, где как раз демонстрируется, как благодаря методам психосемантики можно точно выяснить реальное содержание воздействия, – поясняет Владимир Вайнер. – И часто оно оказывается совсем не таким, как это ожидается или декларируется авторами произведения».
Еще одна причина отсутствия оценки социального воздействия как нормы для кинопродукта – всегда проще сказать, что «наш фильм освещает проблему», чем обнаружить по факту, что фильм создает проблему или, как минимум, просто оказывается неэффективным вложением сотен миллионов рублей в авторское высказывание.
«Возможность подобрать необходимый набор инструментов для того, чтобы производить оценку импакта кино, есть. Это можно делать на стадии препродакшна, продакшна и постпродакшна, т. е. все время держаться за поставленные на входе цели и иметь возможность измерять
Итак, рынок с обеих сторон говорит о необходимости методики, которая поможет доказать, что фильм окажет социальное воздействие. На профильных мероприятиях как инвесторами, так и авторами проектов регулярно поднимается этот вопрос, поскольку и Фонд кино, и Институт развития интернета, и другие государственные организации, и частные инвесторы, которые поддерживают производство нового российского кино, считают измеримость социального воздействия одним из условий финансирования. При этом методик и моделей оценки медиаэффективности и социального воздействия медиа до сих пор не представлено. Особенно явно этот вопрос стоит при внешнем финансировании кино от инвесторов или государства. И наиболее остро – при конкурсном государственном финансировании. Но, чтобы появилась стройная система оценки – как прогностической, так и фактической, нужно сначала пройти процесс принятия подхода измеримости импакта игроками рынка.
Резюмируя все вышенаписанное, можно с полной уверенностью утверждать – медиаконтент измерим, а время для серьезного разговора об оценке социального эффекта полнометражного кино уже пришло.
1. Жабский, М. И., & Тарасов, К. А. (2012). К истории социального регулирования в сфере кинокультуры. Культура и искусство, (2), 42–52.
2. Михайлова, Я. Д. (2018). Социальные функции кинематографа. Молодой ученый, (16), 272–274.
3. Куртов, М. А. (2011). Кино как социальный опыт. Studia Culturae, (13), 257–280.
4. Гладких, Н. Ю., & Вайнер, В. Л. (2018). Оценка эффективности социальной рекламы, методическое пособие. М.: Издательство Олега Пахмутова.
5. Троцук, И. В., & Субботина, М. В. (2018). Оценка влияния кинематографа на социальные представления о героизме: апробация одного подхода. Коммуникология, 6(4), 140–158.
6. Кроливецкий, Э. Н., Костин, К. Б., & Смирнов, К. Б. (2019). Анализ форм и видов государственной поддержки кинопроизводства. Петербургский экономический журнал, (3), 24–31.
Cinema, Brace for Impact! Assessing the Effectiveness of Investment in Russian Filmmaking
Tatiana Pechegina
DOI 10.55140/2782–5817–2023–3–2–16–27
Large amounts of grants and subsidies, refundable and non-refundable, are being directed towards film production in Russia. Funding for the Russian cinema from both public and private sources is steadily increasing, data on the winners and the amounts, coverage and box office receipts is made publicly available, transparency and reporting requirements are increasing, and open pitching of scripts has become a common practice. However, at the same time in the same information field, the experts are starting to voice the idea that efficiency is not always about numbers. What is it about, then?
Tatiana Pechegina
Journalist
An extra 5.5 billion rubles a year have been earmarked in the 2023–2025 state budget for the development of filmmaking in Russia, bringing the annual support volumes to about 12 billion rubles [14] . The authorities are expanding their support system for regional filmmakers, in the form of a tax rebate program that allows partial reimbursement of filming costs for films and series from the regional budget. For example, the St. Petersburg government has allocated 200 million rubles in subsidies to production of films in the city territory in 2023 [15] . According to the Russian Cinema Fund, as of the end of 2022 domestic films have for the first time in history accounted for more than half of box office revenue [16] . Admittedly, the global situation in 2020–2022 has been anything but trivial, and the departure of big Hollywood distribution businesses from Russia in 2023 sent box office figures plummeting. Nevertheless, the Russian state is trying hard to reverse the situation, at least bringing it back to the pre-pandemic level.
14
TASS. (2022). Russia to Allocate 12 Billion Rubles Annually in 2023 to 2025 to Cinema Development. Retrieved from:(accessed: 17.05.2023).
15
Garant.ru. (2023). Decree of the Government of St. Petersburg dated 22 March 2023 No. 205 “On the Procedure for Granting Subsidies to Film Companies in 2023.” Retrieved from:(accessed: 17.05.2023).
16
Stogova, E. (2023). Russian Films Gross more than Half of This Year’s Box Office for the First Time. 25.01.2023. RBC. Retrieved from: https://www.rbc.ru/technology_and_media/25/01/2023/63cfbcce9a7947e00227af1b.
The increase in state funding for domestic film production and the gradual increase in box office receipts for Russian films are certainly impressive.
But being interested in making profit only is invariably associated with artificial preservation of demand and often a drop in quality for the sake of entertaining the public. From this point of view, a film is a commodity, which prevents us from considering its sociocultural significance. British film sociologist Anthony Tudor asked a rhetorical question back in the 1970s: can you really expect viewers to be discriminate if they have never received a better product than what they are being offered? (Zhabsky & Tarasov, 2012)
Film distributors rarely venture beyond attendance statistics and box office receipts in their study of audience – which means the viewers’ needs are basically ignored. The outcome is either a blatant blockbuster product without any social value whatsoever, or a boring movie that is a complete financial loss for the distributors.
It is gratifying that more and more people, including those who set the trends in the film market, are now beginning to understand that cinema is actually the most convenient channel for working with society. Namely, promoting new meanings, articulating problems and their solutions, interpreting the reality, defining behavior patterns. The film is the most comprehensive way to move the viewers, engage them emotionally through empathy or associating oneself with the characters. This has a tremendous impact on shaping or changing each individual’s behaviors and value systems.
Cinematography is a conductor of a certain ideology (in the broadest sense of the word, as per Sergei Eisenstein’s view); that is, a system of worldviews, a convoluted combination of experience, knowledge, customs, traditions, morals, norms, ideals, morality, corresponding to a particular society. Cinematography is largely responsible for the value orientations ensuring the preservation of society, its structure and forms of life (Mikhailova, 2018). This industry has long been a factor in the transformation of society and the socialization of its members. Modern society, as aptly noted in one study of the social role of cinema in this very society, is a “global cinema” (Kurtov, 2011).
Many recognize the cinema’s social role, but the success of films is still measured in the traditional way, by the budget vs. box office receipts. Few think of how the situation can be monitored further. What lessons does the average viewer take home? Did they have to think hard over what they had seen? Did it affect their life – at least in the short run? What about the lives and behaviors of those who were watching the film next to them?
The questions are many, the answers are few.