Шрифт:
О любви
«Ночь проснулась, потянулась…»
Ночь проснулась, потянулась,
Удивленно оглянулась,
И в печалью свитый вечер
Сладкой негой окунулась.
Вишь! С зарею туча спорит.
Страшный сон она наводит.
Призрак жуткого виденья
Ждет ее благословенья.
Миг! И тьма кругом хохочет.
Мы
В дребезжаньи тишины,
В нежном шелке темноты.
И в ночном дыханье лета
Будут слышны до рассвета
Чувства ложные признанья –
Наши страстные лобзанья…
Утром ж снова солнце встанет,
И на милом мне лице
Вновь улыбка засверкает
И польется по росе.
«В ней есть таинственная прелесть…»
В ней есть таинственная прелесть
И блеск загадочный очей,
И дум пленительная ересь,
И тени пламенных страстей.
И сокровенное желанье
В ней робко дышит торжеством.
И сквозь туман очарованья
Коварным зарится огнем.
И ты в мятежном сновидении
Уж обнимаешь нежный стан,
Забыв, что в сладости мгновений
Таится мстительный обман.
«Восстало солнце. Мир раскрылся…»
Восстало солнце. Мир раскрылся
В лучах беспечно-озорных.
Небесный свод озолотился
Томленьем страстей молодых.
Морская гладь в невольном блеске
У ног задумчиво лежит
И в благозвучье тихих всплесков
Печаль волшебную таит.
Средь величавых облаков
Наш восхищенный взор блуждает,
И вдохновеньем сладких снов
Поэта сердце замирает!
«Вдали от тягостных сует…»
Вдали от тягостных сует,
Там, где покою дан обет,
Там, где угрюмая река
Едва тревожит берега,
Там, где лелеет тишина
Томленья утреннего сна,
Там, где дыханье ветерка
Седые нежит облака,
И где в движеньи лишь одна
Туманов скорых пелена,
Там, где надменная луна,
Печальной прелестью полна, –
Безмолвным таинством она
Сквозь дали темные видна;
Там, где желанная тоска
Так безысходна и легка,
И где мучение тобой
Дарует сладостный покой, –
Лишь там, – под сенью вековой
Найду предел мечтаний мой.
«О, как чудесно ты мила…»
О,
Когда игрива, весела
Царишь над праздною толпой.
Легка, естественна, вольна,
Вниманьем всех окружена…
Но я люблю тебя другой:
Когда сомнений тяжкий рой
Твоей владеет головой,
Когда томительный укор
Мольбою оттеняет взор,
И ты, задумчива, грустна,
Сидишь безмолвно у окна,
Речам сочувственным не внемлешь,
Всем безучастна, словно дремлешь,
И лишь вздыхаешь иногда,
Любви печальная звезда.
О как милее ты тогда!
«Вставай, измученный малыш!..»
Вставай, измученный малыш!
Под ранним блеском небосвода
Нас ждет чудесная природа
И звонкий скрежет быстрых лыж,
И восхищенье, и свобода,
И упоительная тишь.
Вставай! Забудем мы раздоры,
Несовершенство тайных ласк,
Когда под гением прикрас
Мы обратим к природе взоры,
И наш беспечный резвый глас
Нам воротят, очнувшись, горы.
Вставай, прелестная подруга!
Быть может в снежной кутерьме
Иль во внезапной тишине,
Что нам подарит неги вьюга,
Пойму, как дорога ты мне,
Как любим мы с тобой друг друга.
«Отчего в гусарской этой ночи…»
Отчего в гусарской этой ночи,
В этом славном зареве огней
Так грустные и жалки твои очи.
Лучше были б они жарче и смелей.
Ты не бойся мести жизни строгой,
Не суди о сердце сгоряча.
Знаешь, даже в счастии убогом
Есть биенье страстное ключа.
Впрочем, что я о пути высоком
Песню разудалую пою.
Сам ведь в не таком далеком прошлом
Голосил развязную струю.
Посему, не буду больше петь я,
Омрачать удачливую ночь.
Ты сама откроешь врата чести.
Если трудно – я могу помочь…
Ты пойми, не то что бы я знаю
Женский нрав и тайный ваш закон.
Просто я себя не понимаю
И своим сомненьем удручен.
Оттого я так с тобою беззастенчив,
Так цинично и прилежно увлечен,
Оттого мой взгляд так переменчив,
Что огонь давно другою унесен.
Слобозея
Много раз в этот город я ездил, в случайность не веря.
Иногда замечал у дороги я знак: "Слобозея".