Позолоченная луна

Джордан-Лейк Джой

– Я уже хочу домой.

Керри обняла братишку, прижала к себе.

– Знаю.

Талли всхлипнула.

– Этот человек с поезда был такой, как будто он хороший.

Керри наклонилась и поцеловала сестренку в макушку. Лампа смотрителя бросила луч желтого света на край зарослей. Керри проследила глазами за лучом.

И кинулась туда, куда упало световое пятно.

Там, в грязи, она нашла две маленькие черные деревянные коробочки, к основанию каждой из которых были прикреплены отсыревшие черные ленты. Оттерев пальцем грязь с одной из коробочек, она обнаружила золотой

символ.

– Филактерии. С надписью на иврите. Должно быть, когда он упал, они выпали у него из кармана. – Керри показала коробочки близнецам. – У отца моего знакомого в Барнарде тоже были такие. Некоторые из тех, кто соблюдает еврейские обычаи, прикрепляют их на руку или на лоб во время молитвы.

– Значит, – сказал Вольфе, – тот, кто уронил их, был евреем.

– Что, – подчеркнул Мэдисон Грант, – нам уже и так было известно.

Чувствуя, что ее глаза при виде недвижного тела репортера наполняются слезами, Керри обернулась к Вольфе.

– Мы просто обязаны отыскать того, кто это сделал.

– А какого ж черта, по-вашему, я притащился сюда, бросив дома добрую рыбу и кукурузу на ужин? Только позвольте уж вы мужчинам с этим разбираться. Слышишь, Керри? – Взгляд Вольфе скользнул по толпе. – Кто-то только что говорил, старина Роберт Братчетт вроде был тут прямо перед самым нападением, а потом вдруг, – он щелкнул пальцами, – взял да и смылся.

– Были и еще кое-кто, кто исчез из толпы прямо перед тем, как случилось нападение, – Керри метнула взгляд в сторону Джона Кэбота и Мэдисона Гранта, стоящих в нескольких метрах от нее. – Не стоит ли вам и с ними поговорить?

Кэбот со своего места тоже окинул ее быстрым взглядом, как будто слышал ее слова.

– Люди, – настойчиво повторила она Вольфе, – которых, возможно, никто не мог бы заподозрить.

Глава 8

Неся на спине прижимающегося к нему Нико, Сол шагал вперед. Они с Берковичем договорились встретиться только завтра, а до тех пор им надо было где-то переночевать. Более того, им нужно будет вообще как-то устроиться здесь, в Эшвилле, после того как они с репортером найдут этого человека.

Это Беркович нашел его в каменоломнях Пенсильвании, где он находился после отъезда из Нового Орлеана. Беркович, появившийся с вопросами, основанными на показаниях другого итальянца, арестованного в Новом Орлеане четыре года назад, а потом сбежавшего, как Сол. Он тоже прошел через каменоломни, одно из тех мест, где нанимали итальянцев с Юга – и какое-то время они с Солом работали рядом, – а потом оказался в Манхэттене. Очевидно, он решил, что четыре года – достаточный срок, чтобы молчать о том, что знаешь – или о чем догадываешься – про силы, стоящие за всеми этими смертями в Новом Орлеане. И он обратился в Times. А они послали Берковича проверить все факты, включая поиск – и вербовку – Сола.

Убедить Сола было не трудно. Четыре года в холоде каменоломен были тяжелы для Нико, у него стала болеть нога. Настало время для переезда. А тут, в этом месте, где богатые туристы любовались Южными горами, у Сола были кое-какие давние связи.

А теперь еще и возможность

отомстить.

Они с Берковичем завтра встретятся, и тут-то все и начнется.

Тем временем, даже до того как отыскать какую-нибудь маленькую гостиницу, где они с Нико смогут остановиться, Сол должен увидеть Билтмор. Должен своими глазами убедиться, действительно ли его давний рисунок воплотился в камне.

Ноги скользили и спотыкались на мокрых листьях. Удары сердца отдавались в голове, дыхание перехватывало.

И тут раздался стук копыт, треск веток, и из тумана вырвалась лошадь. Ее передние копыта взлетели высоко в воздух, освещенные светом фонаря, который держал наездник. Сол ухватился за поводья лошади и, дернув, вернул ее в прежнее положение.

Приподнявшись на левом стремени и высоко поднимая фонарь в другой руке, всадница сильно ударила Сола по голове рукоятью кнута.

– Che cavolo! [9] – закричал он, выпуская поводья. Спасаясь от кнута, он опустил Нико на землю и прикрыл его руками. Указывая на кнут, который снова поднялся в воздух, чтобы обрушиться на его голову, он сердито воскликнул: – И чем я это заслужил?

9

Какого черта! (ит.)

Всадница осадила лошадь, заставляя отступить от него подальше.

– Как ты посмел хватать мои поводья?

Сол поднял обе руки ладонями вверх.

– Лошадь встала на дыбы, ее надо было укротить. – И он снова обхватил Нико рукой. Мальчик прижался к нему.

– Благодарю, я сама могу справиться со своими поводьями.

– Я вижу лошадь, вставшую на дыбы: я вижу, что наездник нуждается в помощи.

– Я не нуждалась в помощи. А ты схватился за мои поводья.

Всадница придерживала лошадь в нескольких метрах от него, словно ожидая, что Сол снова попытается приблизиться к ней, и предупреждая, что снесет их с Нико в одну секунду.

– Я оказалась здесь в темноте лишь потому… – начала она, словно бы репетируя эту фразу сама с собой. И осеклась. – Я не должна тебе ничего объяснять. Просто на станцию только что прибыли мои гости, и я надеялась встретить их.

Сол ни на секунду не поверил ей – нарядная молодая женщина, одна, в темноте, – но причины, по которым она пряталась тут, в тумане, совершенно его не интересовали.

– Вы не должны так быстро ездить в таких местах, – указал он на грязевую лужу. – У лошади ноги не такие, как у козы. У нее хорошая поступь, но не идеальная по такой мокроте. Вы могли сломать ногу. – Он надеялся, что она поймет – его волнует не ее нога, а нога лошади.

– А вы должны знать, – возразила она, – что находитесь в частном владении.

– Мы не местные, – он прижал поближе к себе и Нико, и тубу с рисунком.

– Вот как? И что же привело вас сюда, мистер?.. – Она приподняла перед собой фонарь, чтобы лучше видеть его лицо, и с минуту изучала его.