Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие
Шрифт:
Жутковатая мысль.
Никто не хочет услышать, что нуждается в исправлении. Даже когда люди сами это сознают. Первая и естественная реакция Тинни была категорически отказаться. Я продолжал крепко сжимать ее в объятиях. И ничего не говорил. Слова не помогли бы. Все было сказано.
Изменения в нас приведут и к изменениям в наших беседах.
Я подумал, что это шанс и что мы смогли бы найти путь.
Дядя Освальд открыл дверь и проверил, как у нас дела. В руке он сжимал кружку. Румянец на его щеках свидетельствовал, что дядя изо всех сил налегал на выпивку,
Не увидев разбросанных вокруг внутренностей, он крякнул и снова закрыл дверь.
Клинч продолжался. Тинни медленно расслабилась, отдавшись тому, в чем нуждалась. Мы должны были поддерживать отношения. Ей предстояло сразиться с одержимостью, которая сделает невозможным продолжение этих отношений.
Я, без сомнения, был сбит с толку. У меня была Тинни, знакомая и самая уютная, хотя всегда полная эмоций и драм. А на заднем плане была Страфа со своей удивительно могучей привлекательностью – не такой, какая обычно бывает у любого существа женского пола между семью и семьюдесятью годами. К ней меня тоже тянуло, без вопросов. Но дело было не только в этом, но и в интеллектуальной интриге, и в уверенности, что Страфа Альгарда будет разыгрывать куда меньше драм.
Ты грязная тварь, искушение!
Я ощутил веселье невидимого наблюдателя.
Классическая дилемма.
В данный момент Тинни лидировала на фурлонг [3] . Едва расслабившись и прислонившись ко мне, она стала удобной, как разношенная обувь. Но Страфа могла поравняться с ней или даже вырваться вперед, если Тинни здесь не будет, чтобы смущать мой разум.
«Пора войти в дом, – предложил невидимый наблюдатель. – Что-то движется в темноте. Ты не захочешь оставаться снаружи, если оно направится в твою сторону».
3
Фурлонг – единица измерения расстояния, равная 201,16 м.
Большой званый вечер Покойника продолжался.
Я повел Тинни в его логово.
Температура там поднялась. В воздухе из-за собравшейся толпы начали ощущаться запахи.
Пенни и Птица работали над портретами. Джимми Два Шага и младший из братьев Бутч расположились на складных стульях так, чтобы быть незаметными. Они сидели с закрытыми глазами – может быть, без сознания. Старые Кости, наверное, буравил их мозги. Там было немного того, что можно буравить. Как ни посмотри.
Ради художников комната была освещена ярче обычного. Лампы добавляли тепла.
Цвет лица Плеймета уже улучшился. В нем стало больше красок и жизни. И все равно Плеймет оставался долговременным проектом. Он многого потребует от Покойника, пока будут происходить все остальные события.
Старые Кости был чудом в покойной плоти, но и у него имелись свои пределы.
Когда он найдет время, чтобы поработать над Тинни?
«Рад, что ты заметил эту сложность прежде, чем мне пришлось упомянуть о ней самому.
– То есть?
Я заглянул через плечо Пенни. Она сделала несколько набросков в движении, на всех была изображена очень привлекательная девушка. Теперь Пенни рисовала ее же – в полный рост, в разных позах и с разными прическами.
Все, что я смог сказать, это:
– Ух ты!
Тинни не пихнула меня. Она просто стояла молча, удивленная и завистливая.
«Ты позволяешь воображению и ожиданиям уносить тебя невесть куда. Именно дерзкий выбор костюма делает женщину такой поразительной. Мисс Тейт и ее племянница в подобном наряде выглядели бы точно так же впечатляюще».
Я ничего не сказал, но подумал, что младшая мисс Тейт имела бы преимущество перед старшей.
Веселье.
– Я не мертв. Я кое-что замечаю.
Я наблюдал за работой Пенни. Она была талантливой и проворной и без проблем находилась рядом со мной. Пуская в ход уголь и набор палочек для рисования производства Объединенной компании, придавала формы бригаде вымышленных девушек.
Птица занимался цветными портретами. Эта работа заставила уродливого сукина сына с ленивыми глазами выглядеть так, будто он собирался гавкнуть, податься вперед и откусить кусочек.
Тинни казалась потерянной. Я уловил, что Покойник попросил ее отойти назад и не мешать.
– Кто на этом наброске? – спросил я.
«Композиция из деталей, извлеченных из многих умов. Я не уверен, но этот человек может оказаться боссом похитителей трупов».
– Как мы до такого додумались?
«Мистер Птица – под моим руководством – создает портрет, составленный из кусочков, взятых из памяти всех, кто появлялся в пределах досягаемости с момента моего пробуждения. Похитители трупов – часть происходящего, и эта сторона остается неисследованной. Они собирают тела, которые потом перестраивают. Этот человек может представлять собой особый интерес. Если мы найдем его».
Он был прав. Такой метод не приходил мне в голову.
«Большинство наших посетителей никогда о нем не слышали. Немногие – слышали, но только по имени… Натан. Никто из наших друзей, никто другой не знает, что они на самом деле с ним встречались, но некоторые, возможно, и встречались, сами того не сознавая».
И это, вместе с неправдоподобной способностью устанавливать связи между вряд ли взаимосвязанными фактами, делало Покойника таким ценным.
– Он слегка похож на Барата Альгарду, – сказал я.
Тепло как будто покинуло комнату. Его Милость устроился в моей голове и изучал рисунки моими глазами, сквозь призму моих предубеждений.
«Не Барат Альгарда. Глаз. Нос. Шрам».
У этого человека был шрам от ожога справа на голове, захватывающий часть уха.
«Попроси Бегущую по ветру прийти сюда».
Тинни двинулась было за мной. Споткнулась, остановилась, повернулась, нашла складной стул, разложила его и понесла в дальний темный уголок комнаты.
Проклятье! Может, я должен заставить Старые Кости научить меня этому трюку?