Позолоченные латунные кости
Шрифт:
Я временно оставил тему и изучил, как закрывается окно. К тому же это позволило Белинде сохранить немного достоинства.
— Большая змея? Очень?
— Не слишком. Когда ты был на островах, ты видел по-настоящему гигантских змей. Наверное, эта змея тебя бы не впечатлила. Но мне она показалась большой.
— Она уползла, как только поняла, что ты проснулась.
— После того, как я ударила ее раз двадцать твоей дубинкой.
Эта женщина была роскошной, и умной, и злой, но она не была знатоком личных
— Почему ты меня не разбудила?
— Я орала. А ты даже не перевернулся на другой бок. А потом я была слишком занята, выколачивая слизь из проклятой твари.
— Ты должна была ткнуть в меня палкой.
— Меня отвлекали. Я о таком не подумала.
А это уже проистекало из ее характера. Она вряд ли когда-нибудь просила о помощи, даже когда у нее не было иного выхода. Удивительно, что она попросила помочь с Морли.
— Хорошо. Расскажи, что случилось. По порядку. Как можно точней.
— Я тебе же сказала. Там была змеюка. Я колошматила ее до тех пор, пока она не убралась. Все, что осталось, — блестящая дрянь. И — да, теперь я понимаю: мы должны перевезти Морли, потому что не можем как следует защитить его здесь.
Морли издал какой-то звук. Я подумал, что он хочет что-то сказать. Я ошибся. У него были проблемы с флегмой.
— Это хороший знак, верно?
— Полагаю.
На несколько секунд Белинда стала женщиной, какой могла бы быть, если бы выбрала других родителей и не была отъявленной социопаткой.
— У тебя здесь что-нибудь заготовлено, кроме меня? — спросил я.
— Снаружи. Ты — мой внутренний парень. Ты — тот, кому я доверяю.
Кто-то постучал в дверь.
— Пароль? — не смог удержаться я.
— Как насчет «завтрак», засранец?
Похоже, говорила Ди-Ди.
Белинда сходила за моей колотушкой и приготовилась вышибить мозги незваному гостю, достаточно умному, чтобы сымитировать выговор Ди-Ди.
Я убрал с тумбочки чашу и кувшин, и Ди-Ди пристроила на ней принесенный поднос. Потом повернулась к Дотсу.
— Получилось! Он выглядит на тысячу процентов лучше. Он возвращается. С ним все будет в порядке.
Она подпрыгнула и хлопнула в ладоши, как будто была девочкой младше Краш. Потом ринулась вон.
— В чем тут дело? — спросил я.
— Не знаю. И, может, мне лучше не знать.
Я говорил не про связь Ди-Ди с Морли. Я имел в виду Ди-Ди и Адскую Дыру. Однако, поразмыслив, решил, что у Белинды нет причин знать что-нибудь о своих служащих, стоящих так низко в пищевой цепочке, что они напрямую имели дело с людьми, чьи деньги подпитывали машину Синдиката.
— Она принесла достаточно еды для нас и для наших невидимых друзей детства. Давай внесем опустошения в запасы провизии.
Я не ел с тех пор, как покинул Макунадо-стрит.
Ди-Ди
— Ты не должен был есть пшеничный крем!
— Что?
— Кашу, засранец! Каша была для него. А плотная пища — для тебя.
Невидимые друзья, может, и уяснили это. А я не видел ничего, что мог бы расценивать как часть плотного завтрака.
— Эта штука больше всего напоминает настоящий завтрак…
Белинда сжала мой локоть. Она умела управляться с девочками.
— Гаррет, твоя работа — держать рот на замке, выглядеть приятным и сломать ноги любому, что попытается ранить Морли.
Два требования из трех я мог бы выполнить и с завязанными глазами, но что касается рта на замке — эта задача всю жизнь нелегко мне давалась.
— Белинда, молчание — слишком тяжкое бремя.
Я всегда был битком набит словами, которые жаждали освободиться. Некоторые даже коагулировались в разумное… нечто.
16
Хорошо, что Краш и Ди-Ди посвятили себя благополучию Морли. Я все еще гадал, способен ли я его кормить, а они уже закончили с этим делом и принялись справляться с последствиями того, что бессознательному человеку дают еду и воду.
Его нужно было помыть. Ему нужно было перестелить постель. Я открыл окно во всю ширь во время процесса.
— Вам нужно давать ему больше воды, — сказала Белинда. — Он горячий, но не потеет, как положено.
И что она знает о лихорадках темных эльфов и потоотделении?
Какая разница.
В последнее время я взял себе за правило не слушать ничего интересного о мисс Контагью.
Некоторые говорят, что я взял себе за правило не слушать ничего интересного ни о ком, у кого нет рыжих волос.
Я задумался — как там Тинни.
— Набил брюхо, — сказал я. — Пока вы все здесь, пойду огляжусь снаружи.
Белинда кинула на меня ужасный взгляд.
— Рискни. Я не попытаюсь спастись бегством.
Я забрал свою «палку» и вышел — просто чтобы размять ноги.
Наблюдателей Белинды было легко обнаружить. Все они меня узнали. Они были с Белиндой, когда она забрала меня с Фактори-слайд. Доложить им было не о чем. Двое из них так соскучились, что поговорили бы о чем угодно и с кем угодно.
Однако последнему, третьему, нечего было сказать: он не видел ничего интересного. Зато кое-что интересное видело его. Он как будто дремал на верху лестницы, ведущей в подвал, и был мертв достаточно давно, чтобы тело успело остыть.
Несколько лет назад это меня бы не всколыхнуло. Тогда каждая ночь приносила урожай трупов для утренней жатвы. Но наш великий город запутался в шипах перемен. Небрежно сделанные кадавры стали редкостью. Отбор директора Релвея был суров.