Позор семьи
Шрифт:
— Ника, кто его посадит? Он же шахматист!
— Шахматистов даже Сталин не сажал! — подержал крестного сэнсэй Славин.
Все дружно рассмеялись, Лида сдержанно улыбнулась, а папочка окончательно угомонился и хохотал дольше всех, потом спросил адвоката:
— У нас остался с прошлых выборов плакат, который висел около штаба?
— Да, у меня в гараже лежит…
— Давай вези его Нике, пусть развесят напротив супермаркета на Гагарина! — Папа вытащил кошелек. — Никуся, повесь быстренько, ладно? Я тебе заплачу за срочность…
Баннерная
Я кивнула:
— Ладно!
Довольный папка обнял меня за плечи, заметил обновку и полюбопытствовал:
— Ника, что это у тебя такое?
— Подарок…
— По какому случаю?
— На день рождения… Трифон подарил…
— Какой Павел Николаевич тебе Трифон? И с чего вдруг такие подарки?
— Жениться хочет! — объяснил Дим-Дим.
У крестного на все жизненные ситуации есть всего три универсальных объяснения. Любовь-секс-брак или их отсутствие — он убежденный фрейдист.
— Жениться?
— Пашка-то чем тебя не устраивает?
Дим-Дим потер крупные ладони, готовясь взяться за новое сватовство.
— Меня лично — он устраивает! Только зачем Пашке жениться? У него такая девушка красивая!
Спасибо, папочка, я тебя тоже люблю!
— Поехали, вертолеты ждут…
Народ заторопился к выходу, зашумел, стал толкаться в дверях.
Я помахала денежками вслед охотникам — на удачу, поправила диванные подушки, вернула на место большую напольную вазу и с наивной мечтой подкрепиться двинулась в кухню. Но в дверях столкнулась с домработницей.
— Вы уже уходите?
— Да! Шеремет сказал: ни обедать, ни ужинать сегодня не будет.
— А я? Я тоже есть хочу…
— Ника, купи себе пиццу! У тебя денег полные карманы! — Входная дверь громко хлопнула перед самым моим носом.
Не знаю, почему люди считают меня волевой, наглой или хамоватой: из всей моей кажущейся решительности даже полноценной социальной маски не вылепить!
Я жарила гренки вконец расстроенная — слезы капали на тефлоновую сковородку и злобно шипели.
Куда я лезу тягаться с настоящими взрослыми мусорами, я не могу урезонить даже собственную домработницу!
Но позвонила Аленка, и пришлось снова тащиться в опостылевший офис — бросить коллегу сейчас было бы настоящим свинством.
Пятница. 10:55
Реальная жизнь — грубая и одномерная штука. Даже когда события сменяются стремительно, как сцены в компьютерной игре, главный геймер лишен возможности выкачать из Интернета ключи-подсказки или создать собственный клон и находиться в двух местах одновременно.
Поэтому с утра в офис я не поехала: доверила Аленке хлопотать с заказчиками и гонять производственников. А сама разыскала зама-весельчака через милицейскую приемную, выманив под благовидным предлогом «отсутствия наличия» Костенко.
Мы устроились на венских стульчиках в соседней кондитерской, прямо напротив прозрачной витрины, похожей на хрустальный гроб для
Зам слушал меня, вертел кофейную чашечку — в крупных пальцах она выглядела фарфоровым наперстком — и сосредоточенно размышлял. Потом обозвал начальника дятлом, который всех подло долбит и редко делится, покосился на мои сребреники, но мзды не взял, зато пообещал — если что — помогать «чисто по-человечески». О людях, с которыми Костенко договаривался гнобить наше обреченное рекламное агентство, он смог сообщить только, что люди это «серьезные и заезжие». Негусто.
Пятница. 14:10
В пятнадцатом отделении милиции мне не то чтобы обрадовались — но вспомнили и после конфиденциальных переговоров настолько поверили в мою кредитоспособность, что согласились участвовать в пресечении похотливых поползновений.
Удовлетворенная, я вернулась в офис. И посвятила Аленку в тайны своего плана и подготовительных мероприятий. Теперь Аленке осталось сделать самую малость!
Она откашлялась, набрала номер и эротично пропела в ушную раковину Костенко, что мы боимся официальных повесток, всей девической душой истосковались по его капитанскому погону, твердым казенным корочкам, и пригласила в гости к себе. Не домой, конечно, — своего собственного жилья у Аленки нет — она назвала Костенко адрес временного съемного обиталища. Не тащить же милицию в офис!
Повесила трубку и испуганно посмотрела на меня.
— Согласился?
— Согласился, обещал подъехать к вечерку…
— Здорово!
— Ника… А вдруг он… много пьет?
Я почесала маковку:
— Ну, давай третью бутылку коньяка купим!
— Да нет — я про другое! Вдруг он успеет нас и правда отъебашить, пока менты приедут? А я уже пообещала Жеке замуж выйти… Ну, как только он квартиру купит…
— Здорово! Как все быстро!
Правда, почему в чужой жизни все происходит со скоростью голливудского блокбастера, а моя судьбина похожа на истерзанную жевательную резинку, в которой закончился и вкус, и цвет, и запах?
Аленка недовольно дернулась:
— Да какое «быстро»! Пока он кредит возьмет, пока купит, пока ремонт сделаем… Он тоже в съемной квартире живет — у нас даже мебели нет! Я бы лучше за уже богатого замуж вышла! А Женьку просто любила… Но все равно — с этим не хотелось бы!
И мне не хотелось бы! Ну был бы хоть генерал ФСБ, как у пелевинской лисички, или на крайний случай — подполковник спецназа вроде Чупахи. Кому в жизни повезло — так это супруге Глеба Васильевича, у нее наверняка ни забот ни хлопот! Она о работе не помышляет, даже не знает, где находится налоговая, видит ментов только в одноименном телесериале, сидит дома, а если и выходит — на рынок за покупками, — то надевает хиджаб…