Позови ее по имени
Шрифт:
Его вдруг начало колотить. Он обнял себя руками, уткнулся подбородком в воротник куртки и произнес с тоской:
– Как же это, товарищ полицейский? Она же ребенок совсем! Сколько ей? Лет четырнадцать? Пятнадцать?
– Это будет известно после того, как мы установим личность погибшей. – Даша со щелчком натянула резиновые перчатки, шагнула к телу. – Вы пока побудьте здесь. Никуда не уезжайте. Еще будут вопросы. И подписать протокол нужно будет.
– А можно я в своем гараже пока побуду? – он указал на распахнутые железные ворота ядовито-рыжего
– Побудьте, – позволила она.
И, провожая его взглядом, подумала, что он вполне мог быть убийцей и насильником этой девчонки-подростка. Вчера убил спьяну, от свидетеля несло за версту перегаром. А сегодня утром опомнился и решил, что негоже оставлять бесхозный труп по соседству с собственным гаражом. И придумал всю эту историю с коробками из-под акустической системы.
– Разберемся, – негромко ответила она своим собственным сомнениям. – А сейчас приступим.
Эксперты уже работали на местности. Тело осмотрели.
– Незадолго до смерти у нее предположительно был сексуальный контакт, – оповестил патологоанатом. – Но все прошло, скорее всего, по обоюдному согласию. Точнее сказать могу после вскрытия. Как и о причине смерти. Колотых ран много. Какая из них явилась… Гм-м… да.
Даша подошла ближе. Девушка была тщательно одета. Никакого беспорядка в одежде. Маникюр в порядке. Ногти не выпачканы, не поломаны. Кожаные ботиночки на низком каблучке чистые. Никаких следов грязи на подошве. Будто ее сюда перенесли прямо из обувного магазина.
– Ботинки, не пойму, новые, что ли? – нахмурилась она в сторону экспертов.
– Заломы кожи, образующиеся при ходьбе, отсутствуют. Возможно, что и новые. – Даниил Федорович Соколов провел указательным пальцем по ботинку. – Недешевая обувь, Дарья Дмитриевна. Бренд на слуху. Если установим, что не подделка, можно будет проверить бутики.
– Проверим, – отозвалась она.
И с тоской подумала, что ботинки эти ей могли подарить, она могла купить их за границей, через интернет-магазин. Следов столько, что идти по ним – замучаешься.
– Документов при ней никаких? – спросила она, в надежде поглядывая на Соколова, который рылся в карманах куртки погибшей.
– Ничего. Карманы пусты, – он поискал глазами вокруг погибшей девушки. – Сумочки тоже не видно. Но надо тут все осмотреть. Может, в бурьян забросили.
– Смотрите, – согласно кивнула Даша и через минуту полезла в заросли бурьяна сама.
Володя Скачков вскоре присоединился.
Они осмотрели все шесть квадратных метров этого загаженного места. Прошли вдоль запертых гаражей. Эксперты сняли слепки с отпечатков трех видов протекторов – самых свежих, самых близко расположенных к месту обнаружения тела.
В распахнутые оранжевые ворота Даша вошла спустя полтора часа.
Мужик сидел на перевернутом ящике, зажав коленями ладони, и смотрел в пол. На ее появление он никак не отреагировал.
– Простите. – Даша стукнула согнутым пальцем в железную дверь. – Поговорим?
Он вздрогнул,
– Ваши данные. – Даша занесла авторучку над протоколом, вопросительно глянула. – Нам необходимы ваши данные для протокола.
Он продиктовал, даже достал из кармана кожаной куртки, брошенной в машину, водительское удостоверение. Снова уселся на ящик.
– Вы вчера вечером были в гараже? – Она прошлась взглядом по помещению, осмотрела каждый сантиметр широкого верстака.
– Был. Я каждый вечер здесь допоздна. – Его глаза расширились от ужаса. – А что?
– До которого часа вы здесь были?
– Не помню точно. Выпили с мужиками. Акустику мою обмывали. В первом часу я дома был.
– Имена, фамилии мужиков? Номера гаражей?
Она записывала за ним, на ходу придумывая версии.
Свора пьяных мужиков запросто могла попользовать бедную девчонку, всадив в нее напоследок нож. Несколько раз! Эксперт навскидку насчитал десять колото-резаных ран. Ее могли уже мертвой привезти сюда и бросить. Но этих любителей попьянствовать в гараже необходимо будет проверить. Всех!
– Смерть девушки предположительно наступила вчера между десятью и двенадцатью часами ночи, – проговорила она, переписав данные всех его собутыльников. – Вы ничего постороннего не слышали? Не видели?
– Нет. Я лично нет. Так ворота-то были прикрыты. Тут вот мы и сидели.
Он махнул головой себе за спину. Там стояло подобие узкого диванчика с засаленной обивкой серого цвета.
Следов крови Даша не нашла, сколько ни всматривалась, когда подошла. Обивка засалена, но не замыта и не выпачкана. Перед диванчиком стоял походный стол. На нем три пластиковых стакана и рулон бумажных полотенец. Больше ничего.
– Кто же со стола убрал после пиршества? – полюбопытствовала она.
– Я и убрал. Не так уж сильно пьян был. Все культурно у нас с мужиками, вы не подумайте.
– А я и не думаю. – Она скупо улыбнулась, борясь с искушением забрать стаканы на экспертизу.
Не имела права. Ордера не было. И подозревать мужчину, вызвавшего полицию, она права не имела. А все равно подозревала. Такой вот она стала за время службы в полиции – подозрительной, недоверчивой.
За сегодняшнее утро кого только в чем не подозревала!
Зайцева – во лжи. Не мог он заехать к ней просто из желания поделиться новой версией в деле убийства ее матери.
Соседку Таю – в том, что та чего-то ей недоговаривает. Что-то скрывает об автомобильных взломах.
Как можно ничего не слышать, если все происходило почти у нее на подоконнике?! И пес ее, что главное, сигнализировал. И что, она не насторожилась?
Врет. Врет или недоговаривает.
И Зайцев врет. Он соскучился по ней, вот и приехал. Ждал, что она бросится ему на шею, расплачется и простит. А она не бросилась, не расплакалась и не простила. Вот он с ходу и залепил. И попал в десятку. Кто-то сделал слепок с ключей от квартиры ее матери…