Позволь дышать мне только для тебя
Шрифт:
Словно прочитав ее мысли, Алессио возразил:
– Даже не думай, cara. Это мой ребенок. И биологически, и по юридическим правам.
– Вы эгоистичный тип -воскликнула Мэнди, но при запахе свеже спеченной пиццы с грибами, замолкла и принялась уплетать за обе щеки столь восхитительную пищу.
Аллесио, запрокинув голову, расхохотался. Его глаза-агаты смотрели на нее, не отрываясь, отчего Мэнди чувствовала себя немного глупо.
– Я просто проголодалось -призналась Мэнди, закусив нижнюю губу.
Алессио улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и погладил ее по голове:
– Все нормально, cara mia.
Оттого как хрипло произносил он ласковые слова на итальянском языке, по ее телу пробегали мурашки.
Неожиданно он подался вперед, и горячее дыхание обожгло ей щеку. Ее губы самопроизвольно приоткрылись, отчего Алессио одобрительно цокнул языком.
Его руки обняли ее за немного увеличившуюся талию, как гром среди ясного неба прозвучал откуда-то мужской голос:
– Алессио, черт бы побрал тебя, выходи ко мне срочно
***
– Симоне, зачем тебе так кричать?
Алессио не спеша спустился по зеркальной винтажной десницы и укоризненно посмотрел на брата. Они как две капли воды были похожи, но отличительными являлись черты их характера.
Симоне -пылкий и быстро воспламеняющийся образец итальянского темперамента, а Алессио-более уравновешенный и обдуманно относился к происходящим событиям в его жизни.
За тридцать семь лет он не принял ни одного скоропалительного решения, кроме соглашения на идею Кармеллы о суррогатном материнстве.
– Зачем мне так кричать?
– передразнил его Симоне -Да, ты в своем уме? Посмотри на меня.
Алессио перевел задумчивый взгляд на брата.
Симоне, всю свою сознательную жизнь, страдающий комплексом чистюли и Мистера Аккуратности, не походил на самого себя.
Волосы растрепались, воротник рубашки расстегнут, галстук распущен, а пиджак и вовсе отсутствует.
– Несколько необычно выглядишь -усмехнулся Алессио, жестом предложив брату присесть на софу -В чем дело?
– Алессио, иногда не плохо заставить свой мозг работать -проворчал его брат -У меня восемь встреч на сегодня в Берлине, а ты даешь заместителю задание позвонить мне...
– И?
– поторопил Алессио, прислушиваясь к пугающей тишине на втором этаже.
– Черт, секс совсем взял над тобой вверх -выругался Симоне -Отменить встречу со мной, чтобы утонуть в плотском мире не самое умное твое решение.
–
– неподдельно удивился Алессио -После смерти Кармеллы я уже три месяца ни с кем не сплю.
– А кто же та блондинка?
– насмешливо пробормотал Симоне, достав из кармана сигарету -Или ты у нас невинный мальчик?
– Она - суррогатная мать моего ребенка -прикрыв глаза, признался он.
Послышались тихие ругания брата на нескольких языках, звонок секретарю Симоне и приказ отменить все встречи.
У них с братом был разный бизнес. Алессио добывал и перерабатывал нефть, а Симоне -владел роскошными салонами спортивных автомобилей во всем мире. Парадокс: это не мешало им иногда меняться местами на работе.
– Это правда?
– тихо произнес он, рухнув на соседнюю табуретку -Алессио, ты вообще понимаешь какую ответственность берешь на себя?
Как будто он не понимал?!
Ребенок -это ответственная и очень важная миссия в его жизни, но итальянец не чувствовал страха или нежелания.
Наоборот, воображение нарисовало ему маленького и пухленького темноволосого мальчика с поразительно светлыми фиалковыми глазами, тянувшему к нему руки.
Стоп! С фиалковыми глазами как у Мэнди?!
Нет, это его и Кармеллы ребенок.
Кармелла не хотела родить ему малыша естественным путем, боясь испортить фигуру, так как она имела славу превосходной актрисы и модели. Они состояли в браке пять лет и не было ни дня, чтобы он не изменил ей.
Кармелла знала о многочисленных любовницах мужа и не требовала от него верности, только денег и обещания никогда не разводиться. Ведь быть Кармеллой Романьоли, женой известного магната, это путь к многообещающему пику карьерного роста.
Мэнди также решила вынашивать его ребенка исключительно по деловым соображениям. Но невинность и чистота ее лица никак не покидали его мысли.
Открыв глаза, Алессио пояснил растерянному брату:
– Я хочу и клянусь, пресвятой Девой, уже люблю его больше жизни.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
"Я хочу и клянусь, пресвятой Девой, уже люблю его больше жизни"
Слова Алессио до сих пор отдавались гулом в ее голове.
Мэнди подошла к кровати и невидящими глазами стала рассматривать орнамент покрывала.
Он ждет появления этого ребенка с огромным желанием и долгим нетерпением.
С ее стороны сбежать с этой виллы, как планировала ранее Мэнди, лишить этого отчаивавшегося мужчины последней надежды на появление наследника его богатств -это эгоистично и необдуманно.