Позвони в мою дверь
Шрифт:
Но — кому супчик жидковат, кому бисер мелковат. Теперь Зине горько было расстаться с возможностью поехать в Женеву, остановиться там в отеле за тысячу долларов в сутки, пройтись по ювелирным магазинам и купить стильные, изящные и баснословно дорогие украшения. Путешествия на экзотические острова, наряды от кутюрье, антикварная мебель, картины русских авангардистов — все в прошлом?
Чем выше ты поднимешься, тем больнее падать. Петров хладнокровно обрек ее на падение. У нее нет собственности, на ее имя оформлена
Она может продать драгоценности, но квартиру, загородный дом, автомобили Петрова без его согласия тронуть не может.
Он велел жить на деньги в банке, а сам их забрал. Говорил что-то про заграничные счета, Зина не слушала, была ошеломлена его сообщением об уходе. Требовалось запомнить цифры, пароли, она их послушно повторила и тут же забыла. Да и нет уверенности, что тайные вклады им также не очищены. Кроме того, Зина ничего не смыслила в иностранных акциях, опционах, фьючерсах, о которых толковал Петров и которые составляли его капитал, вывезенный из страны.
Она вернулась домой. Дети радостно сообщили, что получили очередное письмо от папы. Зина подошла к монитору: опять тюлени, только тюлени!
Она едва сдержала желание броситься за молотком и разбить экран.
— Мама, ты себя плохо чувствуешь? — заволновалась Маняша. — Почему ты захмуренная?
— Немножко голова болит.
— Хочешь наш ответ папе прочитать? — предложил Ваня. — Про то, как Саня на роликах врезался в лоток мороженщицы?
— Потом, — шепнула Зина, — потом обязательно прочитаю.
Она вышла из детской, набрала телефон Лены Ровенской.
— Устрой меня на работу, — попросила Зина.
— Можешь сейчас приехать ко мне в офис?
— Да.
— Жду.
Офис Лены Ровенской располагался в центре Москвы, за выставочными залами самого крупного из магазинов «Класс-мебель». Лена регулярно меняла интерьер своего кабинета, и каждый раз, бывая у нее, Зина хвалила дизайнерские находки. Но теперь она не осматривала обстановку, да хозяйка и не ждала похвал. Сидя напротив Зины за низеньким столиком, Лена нервно щелкала суставами пальцев:
— Мы не хотели тебе говорить, но Петров подло поступил с ребятами. Он продал свои акции.
Юре и Потапычу пришлось выкупать их втридорога, чтобы сохранить холдинг.
Зине казалось, что ее ничто более не может удивить, но она поразилась:
— Не может быть!
— Да, — кивнула Лена, — к сожалению, правда.
Надеюсь, он тебе перевел порядочную сумму?
— Нет, — пробормотала Зина, — напротив, он снял все деньги с нашего общего счета. У меня ничего нет.
— Сволочь! — выругалась Лена. — Ах, какой подонок!
— У меня голова идет кругом, — призналась Зина.
Она закусила губы, чтобы не расплакаться. Но первой заревела Лена:
— Ну ты подумай! — Забыв о макияже,
Не жмот, широкая душа. Что эти бабы, эти сучки с мужиками делают!
— Ты думаешь, все-таки… — всхлипнула Зина между спазмами слезного града.
— Ежу понятно! Петрова ничто не могло сбить с пути, только баба!
Они плакали обнявшись, размазывая дорогую косметику по эксклюзивным нарядам друг друга.
Зина поняла, что ближе, чем Лена, у нее никого нет. Только Лена понимает ее, сочувствует. Она-то не бросит в беде…
И Лена это доказала. Наревевшись, она умылась и заставила умыться Зину.
— Мы еще повоюем! — заверила Лена. — Так!
Ты у нас кто? Художник.
— Какой я художник, — возразила Зина, — недоучившаяся студентка.
— Художник! — твердо сказала Лена. — Ты пойдешь работать в рекламное агентство «Имидж плюс», у них долгосрочный договор с моей фирмой и другими «дочками» «Класса».
Лена выкурила сигарету, успокоилась, вернула лицу и голосу привычный деловой настрой, открыла еженедельник, нашла номер телефона и набрала его.
Через неделю Зину ждали на новом месте работы.
Колено раздирало от боли, словно сустав превратился в громадный фурункул, но Петров старался думать о другом. Жить ему оставалось недолго. Получив его подписи на договоре и отзвонив в Москву, бандиты стали собираться в дорогу. Переговорить с глазу на глаз с Тренером не удавалось. Время шло, Петров почти физически ощущал, как утекают драгоценные секунды и минуты. Он сидел на лавке, даже встать не мог — боль в ноге не позволяла двигаться.
В кулаке Петров держал бумажку, на которой написал большими буквами: «Надо поговорить наедине».
Он ловил взгляд Тренера, но бандит обращал на него внимания не больше, чем на пакет с мусором.
Наконец Тренер оказался рядом, Петров двинул ему по столу записку. Мгновение, когда бандит раздумывал — уважить ли просьбу, — Петров молился.
Он не знал ни одной молитвы, но обращался к Богу:
«Господи, воля Твоя! Сделай так, чтобы этот ублюдок меня выслушал!»
— Проверьте машину, — велел Тренер своим браткам. — Ждите меня на улице.
Петров внимательно следил за своим лицом, радости не выказал. От того, насколько уверенно он будет держаться, зависит многое.
— Ну что? — ухмыльнулся Тренер. — Деньги будешь предлагать?
— Да.
— А я не продамся.
— Ну и глупо. Можно подумать, что ты за красивые глаза корячишься.
— И во сколько оцениваешь свою паршивую жизнь?
— Сколько тебе обещали?
— Не твое дело.
— Умножь цифру на сто. Помнишь математику из младших классов? Было две тысячи — стало двести тысяч, было три тысячи — стало триста.