Позывной Ковчег. Книга первая. На этой стороне границы
Шрифт:
Александру было неловко признаваться незнакомому офицеру, что он в первый раз. Саша получил наплечную кобуру, свой табельный «Макаров», набил две обоймы патронами, одну вставил в пистолет, а вторую в карманчик кобуры.
В ожидании водителя решил почитать свой новый документ. Красная кожаная корка с надписью «Удостоверение». Внутри на одной стороне фотография Саши, номер, серия удостоверения и надпись про оружие, а на другой стороне информация, из которой следовало, что предъявителю этого удостоверения можно почти все и везде, а тем, кто это удостоверение читает, нельзя совсем ничего. Дальше
– Сейчас машина придет, – кивнул Саше помощник дежурного.
В ответ Александр кивнул головой и спросил:
– А ты не знаешь, палевый цвет – это какой?
От души посмеявшись, Саша позвонил домой и успокоил Элю:
– Приеду через сорок минут, будь в готовности к поездке в степь, смотреть тюльпаны.
А еще через пару минут прибежал всклокоченный водитель.
– Хотели на забор припахать, насилу отбился, – и все опять развеселились.
Саша помог водителю дотащить ящик до машины. Выезжая через КПП на Домостроительную улицу, он успел заметить, что забор приобрел цвет бледной чайной розы, как-то так.
«Уазик» выехал из промышленной зоны города, лихо промчался по западному полукольцу и затормозил возле нового точечного дома, в котором начала свою жизнь молодая семья Холмогоровых.
Саша выскочил из машины и поднялся на лифте на 9-й этаж. Эля закрывала дверь на ключ. У ее ног стояла большая корзинка со снедью. Молодые поцеловались, Саша подхватил корзинку и в последний момент вспомнил, что надо забрать из колясочной шезлонги, раскладной стол и гамак. Навьючившись, они вошли в лифт, и Саша с облегчением опустил чехлы на пол.
– Ты мне расскажешь, что это был за аврал? – спросила Эля, обнимая Александра за талию и прислоняясь к нему своей красивой грудью. Саша прижал к себе Элю свободной рукой и, немного протянув время, наслаждаясь исходящим от нее запахом, ответил:
– Это трудно описать словами, ты сама сейчас все увидишь.
Вытащив имущество из лифта, ребята погрузились в «Уазик». Саша представил девушке водителя Гришу, и машина помчалась обратным маршрутом.
Через некоторое время, проезжая через промзону, девушка завертела головой, выглядывая в разные окна. Затем Эля сняла солнцезащитные очки и какое-то время вертелась, словно на иголках, перестав думать о том, как она выглядит со стороны, что было ей совсем не свойственно.
Саша и Гриша смеялись до слез.
По обе стороны дороги им встречались бетонные заборы, выкрашенные в различные оттенки палевого цвета – от яркого кирпича до светлого беж. Смех заразителен, и Эля присоединилась к молодым людям.
Тем временем машина выскочила за городскую черту на Уманское направление. Заборы кое-где еще встречались, но значительно реже. Наконец Эля перестала смеяться, достала зеркальце и пудру. Водитель предусмотрительно сбавил скорость. Приведя себя в порядок, Эля спросила:
– Вас из-за этого вызывали?
– Да, – ответил Саша и задумчиво произнес: – Интересно, чем все закончится?
– Завтра увидим, долго это не простоит, – включился в разговор Гриша.
– Это точно! – синхронно согласились Саша и Эля.
Машина свернула на проселочную дорогу и поехала медленнее. Водитель посмотрел
– Контрольное время, – он посмотрел на Сашу.
Саша кивнул, через пару минут из динамика послышалось:
– «Беркут 34», «Беркут 34», ответь «Ковчегу». Прием!
Гриша остановился, взял микрофон и, нажав тангенту, ответил:
– «Беркут 34» на связи. Идем по графику, ориентировочное время прибытия – 30 минут. Прием.
Через секунду из динамика раздалось:
– «Беркут 34». Принято. «Горру» привет. Отбой.
Во время сеанса радиосвязи Эля сидела тихонько как мышка. Было видно, что в ее голове рождаются десятки вопросов, но при водителе она стеснялась их задавать.
Вскоре вдалеке появились постройки, обнесенные бетонным забором, по верху которого была намотана колючая проволока. Машина остановилась возле ворот. Рядом с воротами висела табличка: «Метеорологическая станция». И еще одна: «Строго закрытая территория, посторонним вход воспрещен».
– «Восьмой Кордон», остановка 5 минут, можно размять ноги и посетить удобства, – глядя на Элю, объявил Гриша.
– Я посижу в машине, – отказалась от посещения сомнительных удобств Эля.
Гриша и Саша вынули из заднего отсека машины ящик. В открывшуюся калитку вышли двое небритых мужчин, расписались у Саши в сопроводительной бумаге и закрыли за собой калитку.
– Спасибо за гостеприимство, – крикнул им вслед Гриша.
Машина поехала дальше, по проселочной дороге. А слева и справа росли красные, оранжевые и красно-оранжевые тюльпаны. Девушка восхищенно смотрела по сторонам.
Вдалеке показались кустарники и невысокие деревья. Машина остановилась рядом с ними. Вокруг, куда только хватало взгляда, росли тюльпаны, местность была слегка холмистой, вследствие чего возник эффект моря.
– Море тюльпанов! – восхищенно вымолвила Эля. А Саша молча любовался этой красотой.
– Там речка, воду можно пить, вот вам маленькая удочка, на хлеб ловится форель, еще решетка для жарки, а в кустах на берегу найдете очаг. Мы здесь на прошлой неделе отдыхали в командировке. Держите мобильную радиостанцию, я буду на «Кордоне». Рацию в машине переключу в режим ретранслятора. Отдыхайте и не волнуйтесь, сюда другой дороги нет. А мимо нас никто не проедет. Дальше на триста километров во все стороны только степь. Вызовете по рации, и я вас заберу. Без вызова приеду к 20 часам, – все это Гриша говорил, пока помогал нести вещи на берег речушки. Затем он уехал.
Саша установил два шезлонга и поставил между ними раскладной столик. Эля сняла шелковый брючный костюм свободного покроя, ультра-голубого цвета с рисунками фантастических птиц и осталась в закрытом купальнике, широкополой шляпе и в солнцезащитных очках.
Саша разделся и накрыл пистолет рубахой. Полчаса они лениво лежали в шезлонгах, нежась в утренних лучах солнца. Затем позавтракали. Саша повесил между деревьями гамак, и молодые люди, обнявшись, предались невинным ласкам.
Еще через некоторое время девушка захотела погулять среди тюльпанов. Ребята оделись и, взявшись за руки, пошли бродить по степи. В небе пели птицы, а в траве издавали звуки какие-то насекомые.