Позывной «Пантера»
Шрифт:
И он получил подтверждение своим мыслям, когда за углом пекарни его внушительный отряд встретили двое, всего лишь двое русских десантников. Они словно защищали родную землю, не отступая ни на шаг, они отчаянно сдерживали наступление тридцати наемников, не давая им возможности зайти товарищам за спину. Даже смертельно раненные, они не прекращали огня.
...Из жалости или по привычке Мустафа остановился возле Алексея Колесникова, нижнюю челюсть которого бронебойной пулей свернуло набок, и выстрелил ему в голову. Муха лежал в пяти метрах от Удава, уже бездыханный.
Джафаль не стал
– Вперед! – Мустафа пропустил впереди себя араба, который осторожно выглянул за угол и так же осторожно, вжимаясь в стену, сам сделал первый шаг.
Наконец-то Пантера смог помочь Марковцеву, зайдя во фланг боевикам. Рубильник погиб. Не смогли противостоять численному перевесу противника Удав и Муха. Сейчас тридцать боевиков обходили столовую, чтобы ударить сзади, а в случае отхода десантников начать их преследование. Боевики тоже умели считать и не ошибались, определяя оставшихся в живых русских в количестве четырех человек.
Не мешкая, заложников чуть ли не пинками погоняли к подорванному гранатами забору. На лица никто не смотрел, никто их не считал: какой дурак останется в неволе? Но едва они выстроились в цепочку и ведомые Подкидышем сделали первые шаги, как сзади ударили мощные «шакалы».
– Я прикрою.
Марковцев отчаянно замотал головой, нарушая сложившиеся традиции и называя на боевом задании бойца по имени:
– Нет, Миша, нет! – Для Марка это означало одно: Пантера остается здесь навсегда. – Я прикрою.
Ах, как умел улыбаться Пантера! Ни у кого на свете не было такой открытой улыбки.
– Тебе нельзя, Максимыч. Ты должен вернуться. Без тебя мы никому не нужны, даже мертвые. Тем более мертвые. Поэтому ты и пошел с нами, разве не так? – Глаза Пантеры продолжали улыбаться. – Плюнем в вечность, Максимыч?
Не оглядываясь, смелый Пантера рванул назад, пользуясь временным прикрытием, чтобы секунды спустя встретить боевиков.
Марк выругался. Он не имел права удерживать Михаила, который был тысячу раз прав. А боеспособных в отряде остались только два человека: он и Подкидыш. Скумбатов был серьезно ранен, и каждый шаг давался ему с трудом. Не хватало времени, чтобы вооружить заложников, да и какой от них прок? С таким отрядом только быстрее положат... Обстановка говорила за то, что этот, последний натиск, им не сдержать.
И мин больше нет. Три или четыре остались у погибших десантников. Если рванут от жара, то не ко времени. А до той, что осталась в рюкзаке Пантеры, уже не добраться.
«Заложники! Заложники, в бога мать! – скрипел зубами Марковцев. – Если бы не они...».
Если бы не заложники, десантники вовремя снесли бы склад и укрывшихся за ним боевиков. А группа Скумбатова вышла бы к Подкидышу без потерь. И Скутер остался бы жив. В таком мощном составе они бы расчистили правый фланг и стали отходить. Без потерь. Почти без потерь. Теперь же девять погибли, и наступила очередь десятого.
Последний
– Уходи, – сквозь зубы бросал Пантера, не оборачиваясь на товарищей, – уходи, Максимыч.
Расчетливыми движениями десантник разложил перед собой оставшиеся два магазина к «АС», пистолет и четыре гранаты. Одну, не мешкая, швырнул в показавшихся из-за угла боевиков. Туда же послал длинную автоматную очередь.
Михаилу мучительно хотелось оглянуться, но он считал это проявлением слабости. Он спиной видел уходящих товарищей, чувствовал частые взгляды Марка и Подкидыша, которые оборачивались на ходу, и... больше понимал их состояние, чем свое собственное.
– Уходите...
Справа от Пантеры, в зияющем провале, где погибли Рубильник, Ас и Подкова, послышался чей-то неосторожный возглас. Развернувшись, Михаил опустошил магазин и быстро вогнал новый. В запасе оставался лишь один. Пантера снова крутнулся, пресекая попытку боевиков обойти его слева, и бросил еще одну гранату.
Патроны кончались с неимоверной скоростью. Вот уже подошел к концу последний магазин. Автомат щелкнул затвором и стал бесполезным.
Бережно прикоснувшись к рукоятке ножа, Пантера оставил его в ножнах и потянулся к пистолету.
У разведчика было некоторое время, чтобы приготовиться к последней встрече. Он понимал, что боевики, несмотря ни на что, постараются взять одиночку живым: такой лакомый кусок, как плененный десантник, не каждый день попадает в руки.
Пантера ждал наемников, вспоминая дом, самоотверженную тетку, взявшую на воспитание еще двух детей. Как наяву, видел перед собой сестру: «Ты не обидишься? Я замуж выхожу. Уеду в Грецию».
Глупая...
Михаил представил себе небо над головой сестры, незнакомое, чуть темнее обычного, российского неба, а на нем ни облачка. «Боги там близко»...
«Странный ты человек, Максимыч... Нянчишься с нами».
А Марковцев улыбается и что-то говорит. Потом его почерневшее от дыма лицо искажается болью: «Нет, Миша, нет!»
Уходите, уходите, – стучало сердце в груди Пантеры.
Пакистанец разделил свой отряд на две части. Десять человек, закрывая лица руками, нырнули в полыхающее здание, стараясь обойти непереносимое пламя стороной. Остальные восемнадцать и примкнувшие к ним семеро караульных, уцелевших за казармой «Исрапил-лагеря», вплотную подошли к оконечности южной стороны здания.
Первая вылазка оказалась неудачной: два человека были ранены, один убит.
– Они уходят, Джафаль! – держась за простреленное плечо, выкрикнул наемник.
Еще одна попытка, которую пресекла автоматная очередь из-за бетонного блока. Туда полетели гранаты, но разорвались в пяти-шести метрах от автоматчика.
Мустафа ждал, когда прикрывающему отход колонны с заложниками русскому десантнику за спину выйдет его второй отряд. Прислушавшись, пакистанец покачал головой: их попытка также оказалась тщетной. Кто-то очень храбро защищал своих товарищей. Но он один. И у него скоро кончатся патроны.