Позже
Шрифт:
– Потому что, - сказал он.
– Потому что - что?
– Потому что мне так захотелось, - сказал он.
25
Когда я пересказал Лиз все, что сказал мне Террио, она пришла в легкое волнение и ничего больше. Я мог это понять, ведь она не смотрела на мужчину, которому почти оторвало голову. Она сказала, что ей нужно зайти в магазин и кое-что купить.
– И оставить меня здесь, рядом с ним?
– Нет, иди к машине. Подожди меня там. Я на минутку.
Террио сидел и смотрел на меня единственным нормальным глазом.
Шампунь не исправит то, что Террио заставлял меня чувствовать, только уход от него подальше может это сделать, поэтому я поступил так, как велела мне Лиз. Я дошел до прачечной и посмотрел через окно на женщину, которая все еще складывала одежду. Она увидела меня и помахала рукой. Я тут же вспомнил маленькую девочку с дыркой в горле, то, как она помахала мне рукой, и на одно ужасное мгновение мне показалось, что хозяйка прачечной тоже мертва. Только мертвый человек не стал бы складывать одежду. Они просто стоят и смотрят. Или сидят, как Террио. Поэтому я помахал ей в ответ. И даже попытался улыбнуться.
А затем снова повернулся к магазину. Я сказал себе, что делаю это только для того, чтобы посмотреть, вышла ли Лиз, но на самом деле, я развернулся вовсе не для этого. На самом деле, я хотел убедиться, смотрит ли на меня Террио. Он смотрел. Он приподнял одну руку, вложил три пальца в ладонь, один - указательный - нет. Затем согнул указательный палец один раз, потом второй. Очень медленно. Типа: Иди сюда, мальчик.
Я пошел к нему, мои ноги, казалось, двигались сами по себе. Я не хотел, но ничего не мог с собой поделать.
– Ты ей безразличен, - сказал Кеннет Террио.
– Тьфу, и растереть. Просто тьфу, и все. Она тебя использует, парень.
– Да пошел ты, мы спасаем жизни.
– Никто не проходил мимо, но даже если бы кто-то и прошел, он или она меня не услышали бы. Он украл почти весь мой голос, не оставив ничего, кроме шепота.
– Что она пытается спасти, так это свою работу.
– Ты этого не знаешь, ты просто обычный психопат, - все еще шепотом, и тут я почувствовал, что вот-вот обмочусь.
Он ничего не сказал, только усмехнулся. Таков был его ответ. Лиз вышла. У нее в руках был один из тех дешевых пластиковых пакетов, которые тогда продавали в магазинах. Она посмотрела на скамейку, где сидел человек, которого она не видела, а потом на меня.
– Что ты здесь делаешь, Че... Джейми? Я велела тебе идти к машине.
– И прежде чем я успел ответить, быстро и резко, словно обращаясь к преступнику, находящемуся в комнате для допросов, задала еще один вопрос: - Он сказал тебе еще что-нибудь?
Что ты заботишься только о том, чтобы сохранить свою работу, - подумал я.
– Но я и так это знаю.
– Нет, - сказал я.
– Я хочу домой, Лиз.
– Так и случится. Очень скоро. Как только я сделаю одну вещь. Две, вообще-то, мне еще нужно убрать твой бардак из моей машины.
– Она обняла меня за плечи (как положено хорошей маме)
– Сейчас кое-что устроим. Я уже и не думала, что у меня будет шанс им воспользоваться, но благодаря тебе…
Когда мы подошли к машине, она достала из сумки телефон-раскладушку. Новенький, в упаковке. Я прислонился к витрине мастерской по ремонту обуви и смотрел, как она с ним возится, пытаясь включить. Было уже четверть пятого. Если мама пойдет выпить по бокалу вина с Барбарой, мы успеем вернуться до ее возвращения... Но смогу ли я не проболтаться о своих дневных приключениях? Я не знал, и в тот момент это не казалось таким уж важным. Мне хотелось только, чтобы Лиз побыстрее заехала за угол дома, я подумал, что она могла бы еще немного подышать запахом моей блевотины после того, что я для нее сделал, но она была слишком взвинчена. К тому же надо было что-то решать с бомбой. Я вспомнил все фильмы, которые видел, где часы отсчитывают до нуля, а герой раздумывает, перерезать ли красный провод или синий.
Теперь она кому-то звонила.
– Колтон? Да, это... заткнись, просто слушай. Время вернуть должок. Ты должен мне услугу, огромную услугу, пришло время расплатиться. Я объясню тебе, что ты должен сказать. Запиши, а потом... заткнись, я сказала!
Ее голос прозвучал так злобно, что я сделал шаг назад. Я никогда не слышал, чтобы Лиз так говорила, и понял, что впервые ее вижу в другой жизни. Полицейской жизни, где она постоянно имела дело с подонками.
– Запиши на голосовой, потом перепиши на бумагу, а потом перезвони мне. Сделай это немедленно.
Она ждала. Я украдкой оглянулся на магазин. Обе скамьи были пусты. Это вроде бы должно было быть облегчением, но почему-то облегчения я не чувствовал.
– Готов? Хорошо.
– Лиз закрыла глаза, отгораживаясь от всего, кроме того, что хотела сказать. Она говорила медленно и четко.
– Если только Кен Террио на самом деле Бомбила... Я отвечаю на звонок и говорю, что хочу это записать. Ты ждешь, пока я не скажу: «Подождите, я хочу это записать». Понял?
– Она слушала, пока Колтон - кем бы он ни был - не сказал, что понял. Ты скажешь: «Если только Кен Террио на самом деле Бомбила, то он всегда говорил о том, чтобы закончить там, где начал. Я звоню вам, потому что брал у вас интервью в 2008 году. И сохранил вашу визитку». Ты понял?
– Еще одна пауза. Лиз кивнула.
– Хорошо. Я спрошу, кто это говорит, и ты повесишь трубку. Сделай это прямо сейчас, время дорого. Напортачишь, и я трахну тебя по-крупному. Ты знаешь, я это могу.
Она положила телефон в сумку. И начала расхаживать по тротуару. Я украдкой бросил еще один взгляд на скамейки. Пусто. Может быть, Террио - то, что от него осталось, - возвращается домой, чтобы взглянуть на происходящее в старом добром «Фредерик Армс».
Из кармана блейзера Лиз донеслось барабанное вступление из фильма «Ходят слухи»[70]. Она достала свой настоящий телефон и поздоровалась. Она послушала, потом произнесла:
– Подождите, я хочу это записать.
– Она произнесла это, а затем добавила: - Повторите еще раз.