Позже
Шрифт:
Он был сильнее, ну и что? Теперь я овладел им, сделал его своей ручной сучкой.
Впервые с тех пор, как Лиз забрала меня из школы и взяла на охоту за Террио, я снова почувствовал себя хорошо. Как человек, перенесший тяжелую болезнь и наконец, идущий на поправку.
44
Я вернулся домой около четверти третьего, немного поздновато, но не до где-ты-был-я-так-волновалась. На одной руке у меня была длинная царапина, и брюки на колене разорвались, когда один из старшеклассников толкнул меня, и я грохнулся, но все равно чувствовал я себя чертовски хорошо. Валерии там не
Боже, какие возможности!
Я вошел и увидел, что кто-то - вероятно, мистер Провенза, управляющий зданием, - закрыл почтовые ящики, которые распахнулись, когда Террио уходил. Мистер Провенза также убрал разбитое стекло и повесил перед лифтом табличку с надписью: ВРЕМЕННО НЕ РАБОТАЕТ. Это навело меня на мысль о том дне, когда мы с мамой пришли домой из школы (я держал в руках рисунок зеленой индейки), и обнаружили, что лифт в Дворце-на-парковой не работает. «К черту этот лифт», сказала мама. И добавила: «Ты этого не слышал, малыш».
Старые добрые времена.
Я поднялся по лестнице и, войдя, обнаружил, что мама подтащила свой офисный стул к окну гостиной, и сейчас что-то читала и пила кофе.
– Я как раз собиралась тебе позвонить, - сказала она и, опустив взгляд, добавила: - О боже, это же новые джинсы!
– Ну, извини, - сказал я.
– У меня много навыков, но шитье не входит в их число. Я отнесу джинсы миссис Абельсон из «Денди Клинерс». Что ты ел на обед?
– Бургер. С листьями салата и помидорами.
– Правда?
– Я не могу тебе лгать, - сказал я, и, конечно же, тут же вспомнил о Террио, отчего слегка вздрогнул.
– Дай мне взглянуть на твою руку. Подойди сюда, чтобы я могла хорошенько все рассмотреть.
– Я подошел и показал свой боевой шрам.
– Думаю, пластырь не понадобится, но тебе нужно смазать рану «Неоспорином»[87].
– Хорошо, можно я посмотрю «И-Эс-Пи-Эн»[88] после процедуры?
– Можно было бы, если бы у нас было электричество. Как ты думаешь, почему я читаю у окна, а не за письменным столом?
– Ох. Должно быть, поэтому лифт и не работает.
– Ваши дедуктивные способности меня ошеломляют, Холмс.
– Еще одна из литературных шуток моей мамы. У нее их были десятки. Может быть, сотни.
– Что-то произошло в нашем здании. Мистер Провенза говорит, что сгорели все предохранители. Какой-то скачок напряжения. Он сказал, что раньше не видел ничего подобного. Он постарается починить все к закату, но мне кажется, что мы будем работать при свечах и фонариках, еще долго после того, как стемнеет.
Террио,– подумал я, но, конечно же, это был не он. Это была та тварь - мертвый свет, - которая теперь обитала в Террио. Она, когда уходила, разбила светильник, открыла несколько почтовых ящиков и в довершение картины сожгла предохранители.
Я пошел в ванную за «Неоспорином». Там было темно, поэтому я щелкнул выключателем. Сука-привычка, а что вы хотели? Я сел на диван, чтобы помазать царапину антибактериальной мазью, посмотрел на пустой телевизор, и подумал: Сколько предохранителей в многоквартирном доме размером с наш и сколько энергии требуется, чтобы сжечь их все.
Я мог бы свистнуть и попытаться призвать эту тварь. Но если я это сделаю, придет ли она к парню по
– Мама?
– Что?
– Ты думаешь, я достаточно взрослый, чтобы завести подружку?
– Нет, дорогой, - не отрываясь от рукописи, ответила она.
– А когда я стану достаточно взрослым?
– Как тебе двадцать пять?
Она засмеялась, и я засмеялся вместе с ней. Может быть, подумал я, когда мне исполнится двадцать пять или около того, я позову Террио и попрошу его принести мне стакан воды. Но если хорошо подумать, все, что он принесет, может оказаться ядом. Может быть, просто для того, чтобы поприкалываться и поржать, я попрошу его встать на голову, сделать шпагат или пройтись по потолку. Или я мог бы его отпустить. «Прекрати гудеть, кузен»[89]. Конечно же, для этого не нужно ждать, пока мне исполнится двадцать пять, я могу это сделать в любое время. Только я этого не хотел. Пусть он некоторое время побудет моим пленником. Этот мерзкий, ужасный свет превратился в светлячка в банке. Посмотрим, как ему это понравится.
В десять часов вечера включили электричество, и все начало налаживаться.
45
В воскресенье мама предложила навестить профессора Беркетта, чтобы узнать, как у него дела, и заодно забрать кастрюлю.
– А еще мы могли бы принести ему круассаны из «Хабера».
Я ответил: звучит неплохо. Она позвонила профессору, и он сказал, что будет рад нас видеть, поэтому мы сходили в пекарню, а потом поймали такси. Моя мать отказывалась пользоваться «Убером». Она говорила, что это не Нью-Йорк. «Тэксис» - вот это настоящий Нью-Йорк.
Я думаю, что чудеса исцеления продолжаются даже в старости, потому что профессор Беркетт пользовался только одной тростью и перемещался по квартире довольно живо. Вряд ли он еще раз примет участие в Нью-Йоркском марафоне (если вообще когда-нибудь участвовал), но он обнял маму прямо у двери, и я уже не боялся, что он рухнет лицом вниз, когда будет пожимать мне руку. Он пристально посмотрел на меня, я слегка кивнул, и он улыбнулся. Мы поняли друг друга.
Мама суетилась на кухне, раскладывая запеканку, кусочки масла, круассаны, и крошечные корзинки с джемом, продававшиеся вместе с ними. Мы поели под косыми лучами утреннего солнца. Это была приятная трапеза. Когда мы закончили, мама переложила остатки запеканки (а это была большая ее часть; я думаю, старики мало едят) в пластиковый контейнер и вымыла тарелку. Она поставила тарелку в сушилку, а затем извинилась и пошла в туалет.
Как только она ушла, профессор Беркетт перегнулся через стол.
– Ну как?
– Он был в коридоре, когда я вчера утром вышел из лифта. Я, не задумываясь, бросился вперед и схватил его.
– Он был там? Этот Террио? Ты его видел? Или чувствовал?– Все еще наполовину убежденный, что это происходит только у меня в голове. Я видел это по его лицу, но кто мог его винить?
– Ага. Но это уже был не Террио. Существо внутри, этот свет, пыталось вырваться, но я его удержал. Было страшно, но я знал, что если отпущу, мне будет плохо по-настоящему. Наконец, когда существо увидело, что Террио исчезает, оно…