PR для братвы
Шрифт:
— Черт! — снова прошипел ублюдок и, проклиная безумного Каравая: — Чтоб ты сдох! — затрусил по пустынным улицам, не зная, что через несколько минут его пророчество сбудется, черт услышит его, и насильник депутатской дочки сгорит в изуродованной «Волге» вместе со строговскими баксами…
Однако забывчивость мясника дорого обошлась упырям. После ухода Вани из подвала оставленный у «Континента» шпион отзвонился и сообщил, что бригадиры ящеровских разъехались. Принявший сообщение наемник, не зная дальнейших планов Черепа, приказал наблюдателю оставаться на месте и ждать. Вот тот и дождался. Сидя в теплой машине и расслабившись после аккуратно выполненной работы, он слушал врубленное на всю катушку радио «Шансон»
Чуть позже, с интервалом в десять-пятнадцать минут в парадняках и подворотнях не привыкшие и не собирающиеся рисковать своими драгоценными жизнями ящеровские братки покрошили еще пятерых череповских подонков, не забывая после этого проверить карманы безвременно усопших. Везде наборы были примерно одинаковы: по две тысячи баксов и приспособления для ближнего боя.
Выявить бесцельно болтающихся по дворам и подворотням усталых упырей для правильных пацанов, знающих подходы к своим домам, не составило труда, остальное было уже делом техники. К утру спешащие на работу граждане и обнаружили эти самые трупы, добавив работы и так уже задерганным за ночь правоохранительным органам.
Заснувший в четыре часа ночи, после того как осчастливил своим присутствием сначала тройное убийство у офиса фирмы «Гермес», а затем теракт по месту жительства кандидата в депутаты Кострова, начальник главка был поднят на ноги без двадцати минут шесть дежурным по ГУВД, который сообщил своему главному начальству еще о двух к тому времени обнаруженных трупах. Решив, что это уже перебор, невыспавшийся генерал объявил тревогу по плану «Перехват». Сотни милицейских служащих, проклиная все на свете, вылезли из теплых постелек и, вливаясь в поток двинувшихся на работу граждан, заняли свои боевые посты, так и не получив четких указаний, кого же надо перехватывать. Следователи городской прокуратуры, ГУВД и даже ФСБ, всю ночь не сомкнувшие глаз, тщательно изучали полученные с мест преступлений гильзы, осколки, окурки и другие вещдоки, уже заранее зная, что произошедшие криминальные события со временем попадут в разряд «глухарей», потому как покойников ящеровские оставляли вооруженными как раз теми волынами, из которых и валили, а их забирали, вроде как такой натуральный обмен произошел. Получалось, что упыри как бы сами себя кончали…
Однако, пока весь город спал, следователи, теряясь в догадках, изобретали версии преступлений, а чертыхающийся Череп, труся к повалу, месил падающую с неба ледяную кашу, мудрый Макарыч собирал информацию.
Об убийстве инкассаторов и охранника фирмы «Гермес» он узнал от поднятого с постели операми и доставленного к офису начальника отдела кадров охранного предприятия.
Кадровик сообщил Кострову, что труп Тихого не обнаружен, отсюда следовал вывод, что Серегу, как и Винникова, похитили…
Отправленные на поиски машины Ящера пацаны нашли пустой «мерседес» у поста ГАИ на выезде из города. Подкупленный гибэдэдэшник сообщил, что хозяина авто и сопровождающих его лиц всего-навсего арестовали омоновцы, так что тревоги по поводу судьбы босса у ящеровских на время отпали. Оставалось только выяснить, где содержат авторитетного Лешу и за что его задержали.
Участь упырей, лежавших в кустах у поворота к даче Ящера, была трагически-печальной. Парни, предупрежденные Макарычем о возможной засаде, проехав по трассе, заметили булыган на дорожке и замаскировавшихся на обочине
— Макарыч, кого я-то мочить буду? — разволновался Равиль после очередного сообщения о ходе военных действий. Широкая натура атлета не желала оставаться в стороне от происходящего и звала на героические подвиги. — Братва уже десять гадов как бы в расход списала, — сосчитал он, — да Марина типа двоих шмальнула, теперь моя очередь, — по-детски заявил татарин.
— Рав, я думаю, работы для нас еще хватит, — успокоил рвущегося в бой приятеля Костров. — Несмотря на достигнутые успехи, мы не знаем самого главного: кто такой «шеф», какие у ублюдков цели и в какой норе они держат Винникова и Тихонова. Так что до главных гадов, убивших охранников и похитивших парней, мы еще не добрались… — продолжил он, но запиликала трофейная трубочка покойного Кинг-Конга…
55
Взбешенный Череп ввалился в подвал. Ему так и не повезло, ни один ночной водитель не остановился у яростно голосовавшего ублюдка, словно чувствуя исходящую от него агрессию. Потому бежать пришлось долго, тяжело хлюпая по снежной слизи намокшим ботинками. Шестеро оставшихся в подвале упырей, не обращая внимания на заложников, мирно квасили из полиэтиленовых стаканчиков выторгованную в ближайшем ларьке дешевую водку. Осоловевшие глаза довольных дележом подонков выражали безмятежное добродушие и тупое безразличие, войско было полностью деморализовано.
— Шеф, давай выпьем! — заплетающимся языком, пододвигая заляпанный стакан, предложил наемник.
— Ужрались, с-суки! — тихо выругался Череп и угрожающе приблизился к сидящему на полу, прикованному к батарее Винникову. Посеревшее лицо пленника выражало ненависть.
— Сейчас ты мне скажешь все, — пихнув Димку ногой, зашипел фиксатый. — Где находится общак?
— Пока не поговорю с Мариной, ты, гондон, не услышишь и слова, — стиснув зубы, выдавил Винни, с вызовом глядя в морду Черепа.
Не сдерживая ярости, мясник принялся топтать свою жертву, целясь мокрыми ботинками в Димкину голову. Некоторое время бедняге удавалось уворачиваться от обрушивавшихся на него ударов, но мешали наручники. Лицо покрывалось ссадинами, превращаясь в кровавую маску, и от очередного удара Винни потерял сознание…
Очнулся он от выплеснутой в лицо и разъедающей свежие раны водки.
— Ладно, — прохрипел наклонившийся над заложником подонок. — Дам тебе твою телку, но учти, коснись чего, я сам раздавлю сучек, — и набрал номер…
…Запиликала трубочка Кинг-Конга. Пытаясь представить, какой тембр голоса мог быть у гориллообразного, Макарыч надавил кнопочку.
— Му-у! — промычал он, кося под
пьяного.
«И эти уклюкались», — подумал Череп, вспоминая оставленную в холодильнике початую бутылку «Абсолюта».
— Сволочь! — заорал он. — Уже наквасился, биндюжник! Упустишь телок — разорву! Дай ее…
— Му-у… — снова промычал Костров и, протягивая трубку Марине, зашептал: — Постарайся выудить как можно больше информации. Димке скажи, чтоб соглашался на все, иначе его грохнут, — и прижал ухо к обратной стороне мобильника.