PR-проект «Пророк»
Шрифт:
— Минуточку, — ответил Сергей, вышел из комнаты и минут через пять вернулся с факсовым аппаратом под мышкой. Он поставил факс на стол и полез под него подключать к розетке.
— Можно уже? — нетерпеливо спросил Фимин и начал набирать номер.
— Александр Иванович не спит? Это Анатолий Георгиевич, — сказал Фимин в трубку и нажал на кнопку громкой связи.
— Да, Толя, слушаю, — услышали все знакомый голос президента.
Фимин снял трубку:
— Александр Васильевич, думаю, можно
— А почему ты нам не дал поговорить с президентом? — спросила та, которая была потолще.
Президент положил трубку. Он сидел в гостиной перед телевизором. Комнаты на даче были больше, чем в городской квартире. Несмотря на это, здесь было уютнее и президент чувствовал себя спокойнее. Он сидел на желтом кожаном диване, специально подобранном супругой, когда она оформляла эту комнату, стены которой были покрыты желтоватыми деревянными панелями. Рядом с ним был столик, на котором стоял телефон. У противоположной стены орал телевизор.
— Теперь, после того как нам известны первые результаты голосования, — распиналась на экране телеведущая, — я попрошу их прокомментировать известного политолога Константина Вахтанговича Копанидзе.
— Константин Вахтангович, — она наклонилась к столу, за которым сидели гости, — что вы можете сказать по поводу первых результатов?
Политолог попытался взять микрофон из рук ведущей. После неудачной попытки и легкого замешательства он заговорил. Ведущая смягчала ситуацию елейной улыбкой.
— Как показывает опыт предыдущих выборов, — в голосе эксперта чувствовался легкий кавказский акцент, — голосование на Дальнем Востоке не всегда отражает картину по России в целом. Даже, я бы сказал, часто присутствуют противоположные тенденции. Безусловно, радует, что не самые богатые регионы оказывают поддержку курсу президента.
Президент смотрел на экран. Опять зазвонил телефон.
— Слушаю. — Александр Васильевич поднял трубку.
— Александр Васильевич, поздравляю вас! — раздался голос премьера.
— Вы что, уже празднуете?
— Нет, но уже готовы. Ждем сигнала.
— Ладно, еще созвонимся, — ответил Иванов и положил трубку.
Он продолжал сидеть неподвижно. На душе становилось спокойнее, но напряжение не отпускало.
— Премьер звонил, — бросил он жене, взглянув на нее. Валентина смотрела на него с радостью и восхищением. Он давно не помнил у нее такого взгляда. Александр Васильевич улыбнулся.
Валентина подошла к мужу, взяла его руку и села к нему на колени.
— Это же победа, Саша, —
Александра Васильевича все увереннее переполняло радостное предвкушение.
Копанидзе давно хотел впрыгнуть в президентскую команду, но, несмотря на многочисленные попытки, это ему не удавалось. С удивительной настойчивостью и упорством он использовал каждый повод, чтобы засветиться и услышать свое имя рядом с определением «известный политолог». Этим объяснялось и его сегодняшнее присутствие в телецентре.
— Насколько нам известно из мировой истории, стабильный режим пользуется наименьшей поддержкой на небогатых окраинах. — Политолог сделал многозначительную паузу после этого весьма спорного утверждения. — Поддержка нынешнего курса на Дальнем Востоке свидетельствует о прочности настоящего режима. — Он хотел произнести еще что-то, но ведущая с микрофоном отошла от стола — у нее заболела спина и она чувствовала себя несколько неудобно, опираясь одной рукой о колено, охваченное узким платьем.
— Знаю я этого урода! — радостно закричал сильно подвыпивший Борисов. — Он все время ошивался вокруг меня на прошлой неделе на аукционе.
— А кто это? — спросила сидевшая рядом супруга.
— Да так, урод один. — Борисову было лень рассказывать рядовую историю о встрече с политологом.
— А что ему надо было? — Ей был совершенно безразличен этот человек на экране и тем более то, чего он хотел от мужа, но нужно было о чем-то говорить и демонстрировать если не интеллект, то заинтересованность.
— Чего, чего… Денег, конечно.
— Откуда сейчас развелось так много политологов?
— Это все вчерашние кухонные политики.
— Такие, в семейных трусах «60 лет советскому футболу», в грязных майках-алкоголичках, от которых воняет селедкой и водкой? — Супруга описала всплывшую из далекого прошлого картинку.
— Нет. Здесь только те, кто мог поменять трусы на более-менее приличные брюки. А так все то же — уровень суждений не изменился.
— Может, съездим куда-нибудь? — предложила Вика.
— Куда?
— Ну я не знаю, в казино…
— Чем тебе не казино, а, Вика? — Борисов кивнул на телевизор.
— Ну серьезно…
— Это французы могут съездить куда-нибудь, а мы, русские, как идиоты, должны сидеть у телевизора. — Борисов, может, и поехал бы куда-нибудь, но без жены. Они виделись не часто, но даже в эти редкие дни его тяготило ее общество. Особенно когда они оставались вдвоем. Он иногда жалел, что женился, но, как он сам говорил, «нужно было размножиться». Жена не доставляла особых хлопот, чувствуя свое шаткое положение при муже.