Прах и безмолвие (сборник)

Хилл Реджинальд

— Мисс Кинг работала у нас всего два месяца. И она не производила хорошего впечатления.

— А в чем конкретно заключалась ее работа? — поинтересовался Паско.

— Мы взяли ее в качестве машинистки. У нее были навыки работы с компьютером, она была знакома с программированием, и мы надеялись, что при появлении вакансии сможем использовать ее в этих областях. Но, буду с вами откровенен, ее постоянные опоздания, невнимательность и общее отношение к работе делали такой перевод невозможным.

— Как же так, у нее такая высокая квалификация, а она пошла работать простой машинисткой?

— Она, собственно, и не сама пришла, ее прислали.

Она работала в Лондоне, в «Честер Белкорт»; мы являемся дочерним предприятием этой компании. В записке одного из директоров из Лондона говорилось, что у нее какие-то проблемы личного характера, которые, возможно, уладятся с ее возвращением в Йоркшир, и что, если мы могли бы помочь трудоустроить ее, мы проявили бы к ней гуманность, а ему сделали бы одолжение.

— Вы сказали — «возвращение»?

— Да, она из Монксли. Вы знаете это местечко?

Монксли была маленькая деревенька в болотистой северной части Йоркшира, ее отдаленность от других населенных пунктов нисколько не компенсировалась особой живописностью.

— Так, слышал что-то, — проговорил Паско. — Она там живет?

— У нас сначала был ее тамошний адрес, но после того, как она стала работать у нас, она переехала в город, если это можно так назвать.

— В каком смысле «так назвать»?

— Она взяла в аренду яхту под названием «Блюбелл», представляете? Одну из тех посудин, которые стоят на приколе по всей верфи Балмера, — с отвращением сказал он. — Уверен, что вы их хорошо знаете.

Паско улыбнулся. Старые складские помещения верфи Балмера снесли, и на их месте построили небольшие частные домики. Владельцы земли, стараясь получить максимальную отдачу, стали сдавать внаем и яхты, стоящие по всей длине верфи. Может быть, они и не предполагали, что люди будут использовать яхты в качестве постоянного жилища, но именно это произошло, и постепенно, но неуклонно стали возникать и увеличиваться трения между оседлыми землевладельцами и, как правило, беспутными «лодочниками». Несколько месяцев назад дело дошло до того, что «лодочников» обвинили в использовании нескольких яхт под публичные дома. Расследования не привели ни к чему, кроме как к выявлению склонности пары обитательниц плавучих жилищ устраивать вечеринки, где господствуют свободные нравы. Но среди представителей среднего класса надолго распространился миф о плавучих борделях, наподобие ладьи Клеопатры роскошно убранных, в которых любовники ласкают друг друга под звуки флейты.

— Я сам там не бывал, но вы, похоже, знакомы с этим местом, — сказал Паско. — Так что случилось во время вашей беседы с мисс Кинг, мистер Кумбс?

— Ничего хорошего, уверяю вас. Я пытался взывать к ее благоразумию, но она начала с того, что возмутилась, потом повела себя нагло и закончила оскорблениями. Короче говоря, она подала заявление об уходе.

— Вы хотите сказать, что она ушла по собственному желанию?

— Да, именно так. Это привело к еще одной неприятной сцене, на этот раз с мистером Уотерсоном, который обвинил меня в том, что я ее уволил. Я призывал его проверить факты, но он тоже ушел.

— Тогда-то он и оставил работу на фирме?

— Нет, позже. Мы здесь уже все привыкли к номерам, которые выкидывал мистер Уотерсон. Некоторые приписывали это его бурному темпераменту, и ему все сходило с рук. Но через несколько дней он здорово перегнул палку на встрече с нашим управляющим директором, да еще в присутствии клиента. Снова всплыло это дело с мисс Кинг, и тут он обрушился на

меня с прямыми нападками, а заодно досталось и нашему управляющему директору, и даже клиенту. Всякому терпению есть предел. Но Уотерсон, по-видимому, страшно изумился, когда ему сказали, что его работе с нами пришел конец. Директора проявили щедрость, возможно даже излишнюю, принимая во внимание названные обстоятельства. Сомневаюсь, чтобы, согласно трудовому законодательству, Уотерсона следовало бы хоть как-то вознаграждать.

Паско понял, что Кумбсу больше по душе строгость закона, нежели щедрость совета директоров, и задумался, какие намеки о связи Уотерсона с его женой дошли до ушей этого человека. Несомненно, последняя выходка Уотерсона переполнила чашу терпения директора по кадрам. Но Паско не испытывал симпатии к человеку, который, строго отчитав за служебный роман девушку, лишь дружески пожурил мужчину.

Паско поднялся со словами:

— Не могли бы вы дать мне адрес мисс Кинг? В Монксли и на верфи Балмера. И я также хотел бы побеседовать с директором из «Честер Белкорт», который рекомендовал ее вам.

Ему на самом деле не были нужны эти адреса. Он попросил их, просто чтобы как-то выразить свою неприязнь, и было ясно, что Кумбс понял это. Паско решил, что в следующий раз, если таковой случится, ему предложат сесть на твердый стул около стола Кумбса.

На верфи Балмера его ждало двойное разочарование. Верфь больше напоминала плавучий квартал для бедняков через улицу Тысячи Наслаждений. К тому же на месте, где должна была стоять яхта «Блюбелл», никакой яхты не было. Пожилая женщина, которая нянчила капризного малыша на соседней яхте, подтвердила, что мисс Кинг действительно жила здесь еще три или четыре недели назад, но «Блюбелл» вдруг отплыла куда-то без всяких объяснений и предупреждений. В Уотерсоне, как его описал Паско, она узнала почти наверняка частого гостя мисс Кинг, но больше ничем эта женщина помочь не могла, кроме заключения опытного навигатора, что у яхты «Блюбелл» нет иной перспективы, кроме как стать подводной лодкой, и что любая, даже короткая, прогулка грозит ей именно этим.

Несолоно хлебавши, Паско ушел. Его путь назад в участок лежал через Стринг-Лейн. Он совсем забыл про Гарольда Парка, однако, подъезжая к магазину «Пища для ума», увидел грязный «пежо», рядом с которым стоял Гован. Бородатый шотландец разговаривал с водителем через окно. Паско не видел номера машины, но проверить стоило.

Когда Паско подъехал ближе, водитель «пежо» включил сигнал поворота и попытался влиться в поток автомобилей, ползущих по улице. Паско остановился рядом и стал открывать окно. Водитель «пежо» сделал то же самое. У него было круглое красное лицо сельского весельчака и балагура, в данный момент омраченное искренним негодованием.

— В чем дело, приятель? — спросил он недовольно.

— Вы мистер Парк?

— А вы кто?

По-видимому, это означало утвердительный ответ, и Паско, представившись, проговорил с приветливой улыбкой:

— Я заходил раньше. Не могли бы мы с вами побеседовать?

Сзади кто-то нетерпеливо засигналил. Паско проехал вперед несколько метров и нашел место, где сумел поставить машину, игнорируя запрещающий знак. Он вышел из машины и пошел назад, туда, где Парк уже стоял на тротуаре, разговаривая с Гованом, владельцем магазина. Выражение простодушной веселости вновь сияло на лице Парка, когда он, радостно приветствуя Паско, проговорил: