Прах к праху
Шрифт:
Вдруг воспоминания затопили разум, и я едва сдержал их, ощущая себя алкоголиком с огромным мочевым пузырем. Черт. Это был не безумный сон. Я был в старой спальне. Все было прежним, кроме меня. Я был Дексом Фореем, не Декланом О’Ши, но сущность того, кем я был, цеплялась плесенью на ковер, как страх.
Но бояться ведь тут теперь нечего?
Я медленно сел и посмотрел на ноги, на носки ботинок, громко сдвинул их. Звук был пустым. Словно нереальным. Но это было реальным. Да? Дыхание заставляло сомневаться, но выдохи
Я ущипнул себя за край уха. Болело ужасно. Оно зажило с тех пор, как меня порезали в Новом Орлеане, но это теперь было самой чувствительной частью моего тела (кроме члена, но это было бы жестоко). Но я был жив, это был не кошмар из-за нерешенных проблем детства. Это было реальностью.
Я был как Доктор Кто.
За окном угасал свет. Я встал с кровати и выглянул. Вид был прежним, как я и помнил. Соседи были близко, можно было коснуться их кирпичной стены — я не мог из-за низкого роста, но мой друг Джои смог. Он чуть не выпал из окна на мусорные баки внизу, что испортило бы его умения барабанщика. После этого я сделал веревочную лестницу для экстренных случаев.
Я вытянул шею и увидел улицу. Я не помнил, 78-ю, 88-ю или 98-ю. Ее обрамляли деревья, прохожие ходили по делам. Западная часть. Это место пропало из моей жизни.
Почему я был здесь?
Я думал, удивляясь тому, как это было сложно, медленно всплывали воспоминания. Жизнь до пробуждения здесь.
Перри.
Грудь сдавило от мысли о ней, и я тут же перестал думать о том, где был.
Я был в доме родителей Перри в Портлэнде, редактировал видео, что мы сняли в санатории. Перри решила прогуляться. Ее родители куда-то ушли. Ее сестра Ада занималась под раздражающее видео с кричащей женщиной.
Я не знал, сколько времени прошло, и я услышал стук в дверь. Я помнил, как смотрел на Перри на экране компьютера, ее лицо было красивым даже в зернистом зеленом свете ночной съемки. Почему-то ее вид и стук в дверь заставили желудок сжаться.
Не думая, я выглянул в окно. Снаружи был только мой джип из машин, и мне стало хуже. Я открыл дверь, выглянул в коридор и услышал голос, от которого застыл.
Голос, что не должен был вызывать у меня такой страх.
Но вызывал. Я не успел понять, как пошел по лестнице вниз, словно меня тянуло к брату.
Я сказал Аде бежать за Перри, уходить оттуда. Это все, что я смог.
Я не помнил остального. Я не знал, как оказался в Нью-Йорке, в старом доме, если он не должен был существовать.
И — от этого было еще страшнее — я не знал, где Перри, в порядке ли она. Если Майкл что-то с ней сделал, его кровь будет на моих руках.
Я пошел к двери и осторожно открыл ее. Разум уже хорошо работал, как и все ощущения. Я отказывался поддаваться страху.
Коридор казался другим, был другим. Хотя спальня осталась как в прошлом, чистой версией детства, коридор в другие спальни был
Но стены были не обожженными. Они были в черном веществе, что двигалось, стекало по стенам. Мне казалось, что если приглядеться, там будут существа, словно на стене пульсировали насекомые.
К счастью, свет в коридоре был только из широких окнах фойе, и детали не было видно. Я вышел, меня встретил холодный воздух, что ранил легкие, не давал дышать.
Раздался скрип, дверь комнаты Майкла открылась. Лиловый дым повалил оттуда и пропал.
Я не мог уйти без ответов, хоть и хотелось, и я пошел туда. Ковер был влажным под ногами, прилипал к ботинкам, пах плесенью и алкоголем.
У его двери я замер и заглянул. Комната Майкла не выглядела как моя или его в прошлом. Он был раздражающим ребенком, но ничто в нем не заставляло меня думать, что он был Дэмиеном из «Омена». Но теперь была другая история.
В комнате была черная пещера, проем обрамляли сталактиты, выглядящие как железные. Казалось, у пещеры нет конца, это был туннель холодных стен, что вел к пляшущему огню, словно в конце бушевал пожар.
— Деклан, — сказал брат, голос был низким, почти рычал. Он сидел на полу и смотрел в пустоту.
— Где Перри? — спросил я, надеясь, что звучу властно, но казалось, что я говорил шепотом.
Он поднял голову, я поразился его сходству с матерью. Нашей матерью. Но было сложно думать, что мы оба были от нее, потому что ему не хватало того, что было у меня. Я надеялся, что у меня это было. Его глаза были черными озерами без дна, в них не было сопереживания человека, он словно не был человеком.
Я подумал о матери, о последнем видении с ней. Что она сказала о нем? Что я не понимал?
Майкл холодно рассмеялся.
— Ты спрашиваешь, где Перри? Не о том, где ты, как попал сюда, и что с тобой будет. Ты спрашиваешь, где она.
Я изобразил силу.
— Где Перри? — повторил я.
Он склонил голову, как птица. Как ящерица.
— Она в порядке.
— Где она?
— Здесь, конечно, — сказал он. — Манхэттен. Прилетела искать тебя.
Сердце сжалось. Как Перри знала, где искать?
— Я сказал ей, — сказал он, читая мои мысли или лицо.
Я сжал и разжал кулаки.
— Зачем?
— Ты не удивлен тому, что ты здесь. Я думал, ты оценишь.
Я нахмурился, ощущая внутри гнев и смятение. Он сменил тему, и я попался.
— Оценю? Это место? Как же? Это ад.
Он улыбнулся, как змея.
— Знаю. Так всегда было, да? В этом и красота, не видишь, Деклан? Это всегда был ад.
Я прищурился.
— Я уверен, твой ад никогда не был таким жутким, как мой.
Он медленно встал, отряхнул костюм.
— Ты прав. Не был. Но у тебя было то, чего не было у меня.