Прах
Шрифт:
Зато мои пиджак и рубашка превратились в лохмотья, а тело было покрыто синяками. В местах попадания пуль и ударов шашками бурели пятна внутренних кровоподтёков, на голове под волосами прощупывалась здоровенная шишка. Адреналин схлынул, и боль усилилась. Всё ныло.
Окровавленный пиджак я бросил в коридоре. Переоделся в чистую майку, умылся. Все шторы в доме я задёрнул, стало совсем темно, но электричество решил не жечь.
Надо было выбираться из квартиры, но чем больше я размышлял о сложившейся ситуации, тем отчётливее понимал, в какой заднице
Подкрепления ждать смысла нет. Никто не приедет на помощь, потому что никто не знает, что мы — здесь. И даже если узнают, рискнёт ли мой брат воевать с УВР? Нет, против данной организации наш род со своей жалкой дружиной бессилен.
— Артём Востряков, — зазвучал на улице громкоговоритель. — Здание окружено. Сложите оружие и сдавайтесь. Любое сопротивление властям влечёт серьёзные последствия. Не усугубляйте своё положение. Выходите с поднятыми руками.
Меня пробило на нервный смех. Не усугублять положение? Да я его уже усугубил насколько только возможно. За такое количество убитых увээровцев меньше пожизненного заключения не светит.
Но больше всего тревожило присутствие Иры. Мне-то привычно бегать под пулями, а с ней как быть? Как нам вместе выбраться из западни?
— Что нам делать? — спросила Ира. — Нас убьют?
В её взгляде поселился страх, она смотрела в стену коридора и до сих пор тяжело дышала, а я сидел рядом, выковыривал из её ладони кусочки стекла и мазал дезинфицирующим раствором, подсвечивая фонариком смарта.
— Посмотрим, — ответил я. — У меня есть таблетки. Они усиливают мои способности. Попробуем выбраться. Но не сейчас. Мне надо отдохнуть, сил почти не осталось.
Закончив обрабатывать Ире раны, проверил карабин. Магазины были набиты до отказа стальными шариками. В один магазин помещалось шестьдесят пуль, а у меня имелось три полных и один заряженный примерно наполовину. Извлёк батарею и проверил индикатор: заряда должно хватить ещё надолго.
Подойдя к окну гостиной, стал наблюдать сквозь щель штор за суетой внизу. Уже стемнело, но фонари хорошо освещали улицу, и я видел на тротуаре перед домом внедорожники и фургоны с эмблемами УВР. За машинами пристроились бойцы в камуфляже.
Пока я глазел на улицу, броневик заехал в парк, встал возле клумбы и нацелил орудия на окна нашего этажа. Похоже, мне предстояло выдержать серьёзную осаду.
О том, что новгородский тайный приказ захвачен УВР, Николай узнал от своего секретаря, Дмитрия Прокофьевича. Тот каким-то образом оказался в курсе событий даже раньше, чем новостные каналы успели растрезвонить об этом. Управление тайного приказа располагалось неподалёку от главной конторы «Севера», на углу Козьмодемьянской и Великой, и кто-то видел там машины с эмблемами УВР и людей в военной форме. Говорили даже о зловещих чёрных броневиках в центре города. А вскоре и в интернете об этом стали писать, даже видео появились.
Без сомнения, Николая встревожила новость. УВР продолжало заниматься своими тёмными делишками, и на этот раз под раздачу
А думал он так ровно до момента, когда позвонил Валера и сказал, что дом, где проживает Артём, тоже штурмует УВР. Там даже стреляли. И это уже вызывало нешуточное беспокойство.
Он позвонил Артёму — тот не отвечал, позвонил Ире — безрезультатно. Тогда Николай связался с главой службы безопасности рода, с дружинным воеводой и начальником охраны поместья. Поднял всех на уши. Брат, вероятно, был в беде, требовалось что-то предпринять.
Великому князю Николай тоже позвонил и сообщил о проблеме. Ростислав Борецкий находился в Смоленске и о происходящем в Новгороде тоже узнал недавно. На все вопросы он ответил только, что уже вылетает обратно и наказал, чтоб без него ничего не предпринимали.
Но Николай не мог сидеть без дела и ждать у моря погоды, когда родственник в опасности. У начальника охраны он потребовал собрать людей и вывести из гаражей два броневика. Николай тоже вознамерился поехать в город вместе с пятнадцатью бойцами дружины, которые в это время находили в усадьбе.
Пока собирались, проверяли связь и выясняли информацию, прошло около часа. А в это время Валера лично выехал на место разведать обстановку. Оказалось, рядом с домом Артёма уже собралась целая армия. Валера докладывал о наличии семи лёгких броневиков и не менее полусотни бойцов УВР, взявших здание в кольцо и перегородивших все входы. Ещё три броневика дежурили возле управления тайного приказа.
Узнав об этом, Николай связался с воеводой и приказал мобилизовать всю боевую дружину, выставить оцепление на улицах возле дома, где жил Артём, и усилить охрану предприятий. Воевода — пожилой Игнат Александрович — был в ужасе от такого распоряжения, он твердил, что это — безумие и что вопрос нужно вынести на обсуждение совета. Отказался исполнять приказ, пока совет не решит, что делать.
Николая взбесила такая позиция, и он позвонил новому главе службы безопасности рода с просьбой возглавить дружину, но тот объяснил, что подобное не в его компетенции. Последним человеком, к которому обратился Николай, стал Валера. Тот сам служил в дружине десятником и кое-что понимал в этих вопросах. Валера согласился.
Прояснив ситуацию и уладив организационные вопросы, Николай приказал выдвигаться к базе, которая обычно служила центром мобилизации. Был одиннадцатый час, когда колонна машин в составе двух «Кречетов» и трёх внедорожников покинула усадьбу. Николай ехал во втором броневике.
Однако стоило отряду выехать за ворота, как почти сразу же впереди на дороге показался кордон.
Машины остановились.
— Впереди бронетехника. Четыре «Кречета» и около десятка человек, — передал по рации начальник охраны, который ехал в первой машине. — Что делать будем, Николай Эдуардович?