Праксис
Шрифт:
— Сделаю, что смогу, миледи, — сказал Макнамара.
Надо было срочно ехать в Министерство мудрости и набрать штаб самой, но Сула не могла побороть себя. Она пошла в палату Казимира, попутно общаясь с ранеными, лежащими в коридоре. Тяжелых случаев не было, все бодрились и винили в своих бедах наксидов. У Сулы начало подниматься настроение.
В палате Сулу встретила терранка в стерильном халате ассистента врача и болтающейся у шеи хирургической маской. Сула видела беспокойство и сочувствие в ее глазах и ощутила, как погибает надежда.
— Примите
— Где врач? — спросила Сула. Она хотела услышать это от него, из его неподвижных губ.
— В операционной. У него другой пациент.
Сула горько усмехнулась. Нельзя прерывать доктора, пока он не убьет очередного больного.
— Его звали Масуд, — сказала Сула. — Казимир Масуд. Запишите это.
— Да, миледи.
— Я бы хотела его увидеть.
Все каталки и носилки были заняты ранеными, поэтому Казимир лежал в морге прямо на холодном полу. На нем были только бинты, оставшиеся после первой операции, и перекрученная бледно-голубая простыня. Дырочки справа, там, куда вставляли аппаратуру для обследования, закрыли аккуратными кружочками из розового пластика, похожими на игрушечные присоски.
Бусы Скачка были намотаны на запястье.
Сула встала на колени у тела и посмотрела на тяжелые веки, закрытые в последний раз. Внутри бушевал ураган эмоций, разрывающих грудь и тут же сменяющихся другими, прежде чем она могла понять, что же чувствует на самом деле.
"Надо было сделать тебя лордом, — думала она. — Мы бы бурей пронеслись по Верхнему городу, и если бы ты погиб, то только лишь потому, что все боялись тебя. И меня. Не знаю, справлюсь ли я в одиночку. Не знаю даже, захочу ли справляться".
Она наклонилась поцеловать его в холодные губы и вдохнуть его запах, но Казимир уже не пах собой. Это стало последней каплей, и Сула заплакала.
Она резко встала и обратилась к ассистентке хирурга:
— Я запрошу тело позже. Сейчас меня ждет война.
— Да, миледи.
В любом случае с Казимиром она еще встретится. Или придет за телом и организует грандиозные похороны со всей экстравагантностью бандитов, морем цветов, даймонгским хором и катафалком с белыми лошадьми. Или сама будет лежать здесь, на холодном полу, рядом с ним.
Сейчас ее устраивали оба варианта.
Она вышла из морга вместе со Скачком и торминелом.
— Как тебя зовут? — спросила она торминела.
— Тургал, миледи.
— Теперь ты работаешь на меня, Тургал.
— Хорошо, миледи.
— Где твой напарник?
— Погиб, миледи.
— Сочувствую, — поколебавшись, сказала она.
— Миледи, завещание Масуда у меня.
Она настроила коммуникатор:
— Можешь переслать его мне.
" Тебе понадобятся деньги", — сказал он, зная, что умирает. Хотел, чтобы после войны она стала влиятельной фигурой в Верхнем городе.
Может, и станет. Или накупит на них драгоценных камней и швырнет с акрополя.
Когда она
— Миледи, я знаю, что вы бы предпочли остаться в больнице, но вы срочно нужны в Штабе Флота.
Она ответила, что уже едет, и спросила, что случилось.
— Мы не смогли разобраться с оставшимся после наксидов оборудованием, — объяснил Макнамара. — Но кое-кто из министерских техников побывал там и говорит, что приборы что-то показывают. Что-то в космосе.
— Похоже, Флот вернулся.
Глава 29
Битве при Заншаа предшествовали несколько стычек с наксидами. Когда мятежники захватили столицу, вместе с ней они заняли все восемь пространственно-временных станций в системе Заншаа. Затем наксиды направили по тоннелям вооруженные отряды для захвата станций на другом конце, таким образом выйдя во все системы, дружественные и враждебные, вокруг Заншаа.
Стации давали прекрасную возможность засечь летящий к столице Единственный Праведный Флот Мщения, просчитать его курс, скорость, численность, тоннель, выбранный для атаки, и приблизительное время прибытия. Поэтому главнокомандующий Торк решил отвоевать станции, лишив противника этого преимущества.
Еще до того как Праведный Флот покинул Чиджимо, к пяти тоннелям в пролоялистских системах отправили десантные катера с отборными штурмовыми группами. В их задачи входил не только захват пространственно-временных станций со стороны дружественных систем, но и станций в системе Заншаа, расположенных на выходе из тоннелей, тем самым дав Торку новейшие сведения о наксидских кораблях.
Для боя в невесомости штурмовиков оснастили оружием по последнему слову техники, позволявшим свести к минимуму ущерб станциям: пластиковыми пулями, не пробивающими стен; быстрозастывающей пеной, обездвиживающей врага; дротиками, проникающими в сочленения брони и впрыскивающими нейротоксин, смертельный для наксидов и менее опасный для представителей иных видов. Маневренные установки на бронированных скафандрах давали тактическое преимущество. Специально сконструированные переходные шлюзы катеров позволяли проходить сквозь любые другие двери, а также при необходимости были способны выжечь новый вход непосредственно в оболочке станции.
На случай сильного повреждения станций, штурмовики везли с собой ремонтное оборудование и количество баллонов с воздухом, достаточное для возмещения потерь при декомпрессии. Солдат тренировали не только атаковать и обороняться в невесомости, но и ремонтировать станции и управлять ими после успешного захвата.
Это были лучшие из лучших — верные, умные, беспрекословно подчиняющиеся Праксису. Ими командовали способные офицеры, не теряющие выдержку и обладающие гибкостью мышления. В полном облачении, с введенными инъекциями, помогающими выдержать высокое ускорение и стрессовые ситуации, отряды сели в катера и на девяти и более g помчались к цели.