Праксис
Шрифт:
Мартинеса пригласили на обед в кают-компании "Уверенности". Лейтенанты фрегата пока не слышали его военных рассказов, и он предвкушал, как поведает о своих подвигах.
Он приехал пораньше, чтобы поприветствовать Сулу.
И поговорить с ней.
И увидеть ее.
И почувствовать жар в крови.
— Чаю хочешь? — спросила Сула. — Я попрошу Ризаля вскипятить воду.
— Нет, спасибо. — Чем меньше слуги будут прерывать их, тем лучше.
— Тогда располагайся.
Он сел в кресло с металлическим каркасом и прямой спинкой, явно
— Оружие единственное украшение? — поинтересовался он. — Я бы поделился с тобой картинами, но вряд ли Флетчеры одобрят.
— У тебя же есть художник, так? Может быть, он что-то сделает для меня.
— Возможно, портрет в полный рост, — сказал Мартинес.
Сула улыбнулась.
— Что-то не хочется постоянно на себя смотреть, особенно в такой малюсенькой комнатенке. Я не знаю, как ты это выносишь.
Мартинес уловил в ее словах скрытую критику.
— Мне нравится, как искусно написан портрет. Например, сфумато. — Этот термин он подхватил от Джукса, пока позировал. — Баланс света и тьмы, расположение предметов на столе, помогающее придать картине объемность…
Тут в дверь постучали, и в кабинет вошел первый лейтенант Хэз.
— Прошу прощения, — сказал Хэз Суле, — но кают-компания счастлива предложить капитану Мартинесу свое гостеприимство.
— Увидимся в следующий раз, капитан. — Сула плавно поднялась с места.
Когда Мартинес жал ей на прощание руку, он наконец понял, что чувствовал всё это время, но никак не мог осознать.
Сула сменила духи. Вместо мускусного аромата, привычного с тех пор, как она присоединилась к Праведному Флоту, она благоухала "Сумерками Сандама", ароматом, который он больше года назад ощутил на ее коже, когда они лежали под балдахином огромной, жуткой кровати в арендованной ею квартире.
Не отпуская руки, Мартинес ошарашенно посмотрел на Сулу. Она, намеренно не выдавая интереса, пристально посмотрела в ответ.
Мартинес резко разжал ладонь и пошел за Хэзом в кают-компанию, ощущая прилив чувств, похожий на медленный, неумолимый прибой.
"Она моя", — подумал он.
Три дня назад, вернувшись с коктейля, которым Миши угощала свой трагично поредевший офицерский состав, Сула решила еще раз бросить кости. Войдя в свой кабинетик и по-прежнему чувствуя, что кожа продолжает гореть даже после того, как она перестала ощущать присутствие Мартинеса рядом, Сула остановилась, чтобы посмотреть на оружие, висящее над столом.
Память о ПэДжи и Сидни.
И в этот момент она осознала, что у нее ничего нет от Казимира, ничего, кроме воспоминаний о безумных ночах, полных адреналина, запаха пота и шума перестрелок. Она похоронила его, принеся в жертву памяти китайскую вазу. И намеревалась присоединиться к нему, найдя забвение в ослепительной, очищающей и уничтожающей вспышке при Магарии, но помешала
Ладно, пусть гордость ведет ее и дальше. Она бросит кости, поставив на жизнь, а не смерть, на любовь, а не изгнание.
Пусть Казимир мирно спит в своей могиле, а фантастическое везение Мартинеса преодолеет проклятие, довлеющее над ней.
Мысленно Сула торговалась с лордом Ченом. "Я организую возврат вашей дочери. Мы с капитаном Мартинесом любили друг друга задолго до этой свадьбы. Я сделаю так, чтоб вновь расцвела любовь. Брак распадется, но Мартинесы не станут винить в этом вас.
Взамен я прошу вашего покровительства для себя и капитана Мартинеса. И, конечно, мы с Мартинесом воспитаем ребенка, которого, как я понимаю, вы всё равно не захотите видеть в своем доме".
К тому же неплохо держать при себе заложника, чтобы сотрудничество было крепче.
Она взглянула на ситуацию с точки зрения лорда Чена и не нашла возражений.
О сделке с Терзой она не стала и задумываться. Рождение наследника Ченов ясно показало, что главная ценность Терзы это ее утроба. Терза выступала носителем драгоценных генов, которые надо было совместить с не менее ценными генами, избранными ее семьей. То, что к крови Ченов примешалась плазма Мартинесов, с точки зрения первых, являлось досадным стечением обстоятельств.
Пусть Терза с рождения считалась всего только носителем наследственности, этот брак превратил ее в нечто более грозное. На социальной лестнице она стояла выше мужа и очень ценилась за это богатыми и амбициозными Мартинесами, которые не захотят отпускать ее. И теперь, по мнению Сулы, лорд Чен стал той самой пешкой, за которую будут бороться и Мартинес, и неожиданно обретшая власть дочь, мать будущего наследника.
Вряд ли Терза пожелает вернуться к прежней роли ходячего инкубатора. Такой возврат должен быть решен другими людьми. Главное, получить согласие ее отца и мужа.
С этими мыслями Сула по-новому обдумала свои шаги. В любом случае гордость не позволяла ей потерять достоинство. Она не станет волочиться за Мартинесом.
Держа это в голове, Сула придумала новый план. Гордость говорила, что нельзя продешевить. Не надо преследовать Мартинеса самой.
Вместо этого она оставила ему подсказки. Перестала душиться сенгрой, подаренной Казимиром, и вернулась к "Сумеркам Сандама". Как она заметила, это принесло плоды, Мартинес выглядел, словно получил кувалдой между глаз.
Следующая подсказка была наготове. Когда "Уверенность" летела в двух пространственно-временных прыжках до Заншаа, Сула договорилась об аренде роскошных апартаментов на Малой Горе, в тени Верхнего города. Чтобы удалось остаться там одной, она решила подарить Макнамаре и Спенс двадцать девять дней отдыха на озере Транимо в двух часах езды от столицы на сверхзвуковом поезде.
— После стольких месяцев вместе вас уже тошнит от моего вида, — возразила Сула на все их протесты. — И хотя я вас обоих люблю, мне тоже не помешает отдохнуть от вас.