Праксис
Шрифт:
— Конечно, — ответила она наконец, — он иногда устраивает людям неприятности. Чаще всего тем, кто пытается что-нибудь украсть у него. Но он вовсе не плохой, — быстро добавила она, — он не буйный, а просто крутой. Он пускает в ход мозги.
— Угу, — кивнула Кэроль. — Так он и с тобой… больше мозгами работает?
Гредель почувствовала, что краснеет.
— Иногда. Он очень вспыльчивый. Но он всегда становится ласковым, когда отходит, и покупает мне разные вещи.
— Угу, — опять кивнула Кэроль.
Гредель старалась не обращать внимания на ехидство Кэроль.
— Ты его хоть любишь? — спросила Кэроль.
Гредель опять подумала.
— Может быть, — решила она наконец.
— Надеюсь, что хоть в постели он неплох.
Гредель пожала плечами.
— Тут у него все в порядке. — Ей полагалось заниматься сексом, раз уж ее считали красивой и она водилась со старшим парнем при деньгах. Хотя это было и не так здорово, как она когда-то ожидала, это было достаточно приятно, чтобы ей не приходили в голову мысли о том, чтобы бросить эту связь.
— Хромуша слишком молод, чтобы быть хорошим в постели, — объявила Кэроль. — Нужен мужчина постарше, чтобы он показал тебе, что это такое. — Ее глаза вспыхнули, и она недобро хихикнула. — Вроде моего Сергея. Вот это был классный парень! Он научил меня всему, что касается секса.
Гредель удивленно поглядела на нее.
— А кто это такой?
— Помнишь, я тебе рассказывала, что Яков Бисвас женился по второму разу? Ну так сестра его жены была замужем за Сергеем. Мы с ним встретились на их свадьбе и сразу влюбились друг в друга — и нам постоянно приходилось прятаться, когда мы хотели быть вместе. Из-за этого и начались все дрязги в семье. Поэтому-то мне и приходится теперь жить в Мараниках.
— Он был сильно старше тебя?
— Ему было где-то сорок с лишним.
Гредель мгновенно прониклась черной, непреодолимой ненавистью. Она почувствовала, что готова изорвать этого Сергея в клочки ногтями, зубами…
— Это отвратительно, — заявила она. — Просто противно.
Кэроль цинично рассмеялась.
— На твоем месте я бы так не говорила. Сколько лет твоему Хромуше? И в какие дела ему случалось тебя втравливать?
Гредель показалось, что слова Кэроль ударили ее по лицу. Кэроль ухмыльнулась ей.
— Все нормально, — примирительно сказала она. — Мы с тобой просто блещем спокойствием и душевным здоровьем, правда?
Гредель решила сменить тему.
— Какая красивая, — сказала она, беря в руки чашку.
Кэроль не проявила особого интереса.
— Я получила этот сервиз в наследство. Это фамильный знак Сула, вот эти три полумесяца.
— А что они означают?
— Они означают три полумесяца. Если они и значат что-нибудь еще, то мне об этом никто не потрудился сообщить.
К тому времени как Хромуша приехал, настроение Кэроль опять поднялось. Она поблагодарила его за то, что он довез ее до дома вчерашней ночью, и повела их в такой престижный ресторан, что Кэроль пришлось предъявить отпечаток пальца, чтобы их пропустили. Там даже не было обычного меню, просто на столе стояло множество небольших
Кэроль и Хромуша легко поладили между собой, к большому облегчению Гредель. Кэроль жизнерадостно болтала, а Хромуша много шутил. Ближе к концу трапезы, неожиданно что-то вспомнив, он полез в карман. Гредель вздрогнула, увидев, что он вытащил оттуда шприц.
— Панда спрашивает, нужен ли тебе еще эндорфин, — сказал Хромуша.
— Ты помнишь, что у меня нету денег? — уточнила Кэроль.
Хромуша демонстративно пожал плечами:
— Я запишу это на твой счет.
«Не надо!» — хотела завопить Гредель.
Но Кэроль только улыбнулась, как кошка, и протянула руку к шприцу в руке Хромуши.
После этого дня Гредель и Кэроль стали встречаться довольно часто. Отчасти потому, что этого хотел Хромуша, но еще и потому, что Кэроль и вправду понравилась Гредель, к тому же у нее было чему поучиться. Она перенимала у подруги манеру одеваться, разговаривать, двигаться. А Кэроль нравилось одевать Гредель словно куклу и учить ее держать себя и разговаривать, словно та и вправду была пэром, ее сестрой Марго. Гредель боролась со своим акцентом, пока ее речь не стала точным подобием речи Кэроль. А вот Кэроль не могла говорить как Гредель, а терранские интонации, с которыми иногда говорила Землянка, неизменно вызывали у нее смех.
Гредель училась тому, что могло помочь ей вырваться из Фаб.
А Кэроль нравилось учить ее. Может быть, потому, думала Гредель, что других дел у нее почти не было. Она бросила школу, потому что была пэром и могла поступить в академию независимо от своих отметок, а друзей в Мараниках у нее не было. Иногда к ней наезжали друзья с Голубых Озер — чаще всего это бывала компания девушек, — но они говорили все больше о том, что происходит у них в школе, а это ей быстро наскучивало.
— Вот бы Сергей мог звонить мне, — говорила Кэроль. Но Сергей никогда не звонил. А самой связываться с ним она отказывалась. — Это его дело, а не мое, — говорила она, и взгляд у нее делался очень жестким.
Кэроль частенько скучала. И это было опасным, потому что, заскучав, Кэроль сразу же решала «сменить музыку». Иногда это значило просто поход в магазин или в клуб, но иногда новой «музыкой» оказывалась пара бутылок вина, или бутылка бренди, или укол шприца в вену, а иногда и все это сразу. Но больше всего ей нравились эндорфины.
Закон не запрещал наркотики, но за их потреблением строго следили, да и стоили они дорого. На черном рынке можно было достать медикаменты по более приемлемым ценам и без лишних бумаг. Кстати сказать, ребята Хромуши торговали не только наркотиками: Нельда доставала у них для Гредель противовирусные препараты, когда та заболевала, и биоускорители, когда однажды сама сломала ногу, — с их помощью она избавилась от значительных расходов на врачей и обычные препараты.