Практическая психология и профилактика старения
Шрифт:
Бездумное желание жить одним днем, переживание «загнанности» своей жизни в колею, неспособность остановиться, оглянуться характерна для людей молодого и зрелого возраста и в нашей стране, и за рубежом. Доминанта актуального момента мешает человеку углубить временную перспективу собственной жизни дальше середины зрелого возраста. Именно поэтому пожилые люди рассматриваются нами как представители иного социального круга. В традиционных культурах Востока к ним всегда было уважительное отношение – таким оно и остается. На Западе в последней трети прошлого века наблюдался всплеск пренебрежения к старости, теперь – всплеск толерантности (как ко всему «иному» и «чужому»), но, по сути, это лишь две стороны одной медали. Люди готовы понять, что на старость надо откладывать деньги, но создавать и накапливать еще с молодых лет потенциал теплых отношений в семье – это многим и в голову не приходит. А ведь только эти отношения и могут обеспечить счастливую старость. Человек в зрелом возрасте должен осознавать и принимать свою
Многие боятся думать о старости потому, что считают ее концом жизни. Это не так: жизнь в старости может быть очень счастливой, но это совсем другая жизнь. На самом деле мы опасаемся не старости, а перемен. Тем не менее перемены не просто неизбежны – они необходимы, желательны во всем. Прежде всего – в системе семейных отношений. В нашей культуре есть одна особенность: в отличие от граждан западных стран наши сограждане часто проживают со своими пожилыми родителями в одной квартире. Однако, в отличие от представителей восточных стран, они при этом часто не становятся одной семьей с общими целями, интересами и т. п. Иначе говоря, живут как соседи. При этом именно старшее поколение ответственно за такое положение дел. Когда сын или дочь создают новую семью на территории родительской семьи, их отцу и матери следует рассуждать следующим образом: если мы сможем полюбить сноху или зятя, то у нас будет два ребенка, а если нет – ни одного. Смогут полюбить, принять в семью нового человека как родного – будет одна большая семья, и в этой семье появятся внуки, которые станут смыслом их жизни в поздние годы. В этом случае семья будет выступать как единый организм, а временная перспектива пожилого человека углубится за счет временной перспективы семьи в целом (здесь ключевое слово – перспектива) [18].
Понимание своей ответственности перед жизнью, готовность к ежечасному напряженному труду во всем не только снимает проблему тревожного ожидания старости, но и способствует продлению жизни. При всей очевидности этого факта тема старости остается чрезвычайно болезненной и пугающей. В последнее время она активно обсуждается в СМИ именно в таком печальном ракурсе: заключительный период в жизни человека вызывает страх. Люди боятся немощности, нищеты, одиночества и даже общественного пренебрежения. Пришло время разобраться в психологической природе этих страхов.
Человек боится всего, что ему не подвластно, что он не может контролировать. Но так ли уж неподконтрольна старость? Старость начинается с выхода на пенсию по возрасту. Это граница начала возраста может быть только условной, и ее цифровое значение определить невозможно из-за огромных индивидуальных различий в проявлении признаков старения. Сам факт выхода на пенсию человек планирует, и если он продолжает работать в весьма преклонном возрасте (скажем, около 80 лет), то психологически это зрелость.
Продолжение трудовой деятельности чрезвычайно важно для поддержания социальной и интеллектуальной бодрости. Кроме труда с его ответственностью, другой альтернативы унылому угасанию на пенсии нет. Никакой интересный досуг не решит эту проблему, поскольку досуг – на то и досуг, что он отдых от работы и необязателен [14, 15]. Примеры мы видим повсюду и поспешно отводим от них глаза. Вот деятельный шестидесятилетний мужчина неожиданно вышел на пенсию – через год он уже старик. Этому есть убедительное научное объяснение. Дело в том, что биологическое, социальное и психологическое старение наступают в разные сроки. Биологическое старение – это возрастание уязвимости организма, угасание сил и здоровья. Социальное старение – это изменение социального статуса, потеря социальных ролей в связи с выходом на пенсию. Психологическое старение – это отношение к собственному возрасту (смирение со старением) и, соответственно, изменение интеллектуальной активности. При этом ведущим является именно психологический фактор. Иначе говоря, парадокс старения заключается в том, что «умирание» духовной активности наступает раньше физического одряхления [3].
Можно с уверенностью сказать, что труд необходим всегда, жизнь должна быть трудной в любом возрасте. Выбирая путь трудовой занятости, человек выбирает зрелость (а не старость), заботы о своем здоровье (а не о болезнях), привлекательную внешность и готов нести ответственность за свой выбор. С точки зрения гуманистической психологии развитие взрослого человека – исследование возможностей, предоставляемых каждой ситуацией, и постоянное осуществление свободного и ответственного выбора, который отражает его истинные ценности. Если такого выбора нет, то и развития не может быть, причем ни в каком возрасте. А «заслуженный отдых» на пенсии – это как раз отсутствие выбора, ответственности, свободы, развития.
Однако не во всех видах деятельности человек преклонного возраста может продолжать свою активность в полном объеме, поскольку не все виды интеллекта одинаково сохранны с возрастом. Психологи США выяснили, что с годами совершенствуется так называемый вербальный (словесный)
Осталось обсудить случай, когда человек вышел на пенсию по возрасту принудительно и найти работу по специальности не может. Изучению этого случая автору данной книги довелось уделить многие годы [14, 15]. Дело в том, что при выходе на пенсию человек сам для себя выбирает тип старения: нормальный или оптимальный. Нормальное старение не является развитием, это период стабилизации функций в преддверии общего их спада. Существует, однако, и оптимальное старение, когда человек после выхода на пенсию находит себя в деятельности, интересной для себя и значимой для других. В этом случае интеллект остается сохранным, а личность получает возможность развития. Так, например, Е. О. Патон мировую известность приобрел тогда, когда в 60 лет вместо ухода на пенсию решил приобрести новую специальность и занялся электросваркой, создав методы проектирования сварных конструкций. Известная летчица Марион Харт получила пилотское удостоверение в 66 лет, а в 80 лет она пересекла в одиночном беспосадочном 15-часовом полете Атлантический океан. Писатель А. Гессен, автор книг «Во глубине сибирских руд», «Все волновало нежный ум» и др., первую свою книгу написал на 84-м году жизни. В чем тут секрет? Эти люди относились к своим новым занятиям как к труду, со всей страстью и ответственностью. Поэтому оптимальное старение, отмеченное поиском значимого нового дела, старением является только по названию. А на самом деле – это нарастающая зрелость, которая является нравственным долгом человека перед самим собой. Так стоит ли бояться старости, если она не ваша? Не лучше ли человеку в преддверии пенсионного возраста порадоваться нескольким дополнительным годам полноценного труда в будущем, новым планам и замыслам в перспективе возможного повышения пенсионного возраста, чем клясть свою беспомощность и невостребованность? Ведь чтобы быть интересным для молодых, пожилой человек должен быть сильнее духом, мудрее, искуснее и опытнее, чем молодые. А эти качества не только в труде обретаются, но и сохраняются, депонируются в нем. Поэтому, продолжая трудовую деятельность, пожилой человек может быть для молодых опорой, а не препятствием, учителем, а не соперником, понимающим, а не равнодушным. Эту мысль об искусстве старения А. Моруа высказал в весьма преклонные годы, до последнего мгновения жизни продолжая писательскую деятельность. Человек, без сомнения, является автором, творцом своего жизненного пути, но справедливо и то, что с годами он становится его лицом, творением: вольным или невольным, удачным или неудачным – это зависит от ответственности человека перед собой.
Глава 1
Старость своя и чужая
Старость в психологии – это заключительный период человеческой жизни, условное начало которого связано с отходом человека от непосредственного участия в производительной жизни общества. Хронологическое определение границы, отделяющей старость от зрелого возраста, не всегда оправданно из-за огромных индивидуальных различий в появлении признаков старения. Эти признаки выражаются в постепенном снижении функциональных возможностей человеческого организма. Однако, помимо прогрессирующего ослабления здоровья, упадка физических сил, старость характеризуется собственно психологическими изменениями, такими как, например, интеллектуальный и эмоциональный уход во внутренний мир, в переживания, связанные с оценкой и осмыслением прожитой жизни [15].
Этот возраст интересен тем, что нет той позиции, с которой можно было бы дать полную и исчерпывающую характеристику старости. Геронтологи считают, что старость, в первую очередь, – это биологический феномен, который сопровождается серьезными психологическими изменениями. Многие исследователи рассматривают ее как совокупность потерь или утрат – экономических, социальных, индивидуальных, которые могут означать потерю автономии в этот период жизни. В то же время отмечается, что это своего рода кульминационный момент аккумуляции опыта и знаний, интеллекта и личностного потенциала пожилых людей, позволяющий приспособиться к возрастным изменениям.