Практическая романтика

Алексеева Оксана

— Соньк, а давай жить дружно?

Она ответила тоже тихо:

— А давай, Никит. Зачем нам-то враждовать?

— Конечно. Никогда не собирался воевать именно с тобой.

Соня ясно уловила его интонацию и настроение. Заставила себя приблизиться еще на сантиметр.

— Я вообще никогда не собиралась с тобой встречаться.

— Но что теперь поделать, раз уж встретились?

Соня позволила себе расслабиться — почувствовала выигрыш. И бросила мимолетный взгляд на его губы. Если она для него по-прежнему привлекательна — он точно заметил. А если нет, тогда зачем он держит эту короткую дистанцию и говорит таким тоном?

Добавила в голос трепета:

— А может, тебе нужна совсем не сделка, Никит?

Секунда, две, три.

— Соньк, ты сейчас со мной флиртуешь?

— А ты против?

Его бровь медленно поползла вверх, выдавая иронию, а тон мгновенно изменился:

— Неужели считаешь меня настолько идиотом? Если ты мне десять лет назад нужна не была, то на кой бы черт сейчас сдалась?

Она все же отпрянула, процедив сквозь зубы:

— Мерзавец.

Долго за провал она себя винить не собиралась. Просто сделала вывод: итак, не симпатия. Жаль, конечно, но это был бы совсем простой вариант. До конца семинара они больше не перекинулись ни словом, хотя Соня чувствовала иногда на себе его взгляд. Наслаждается тем, что уел, все понятно. Пусть зыркает — Соне и дела нет до его саркастических усмешек.

Угнетало совсем не это, а то, насколько правильно он выразился: она и раньше не была ему нужна. Никита только в самом начале был страстно влюблен, а потом просто продолжал по инерции. Соня два года наблюдала за тем, как он становится все равнодушнее к их отношениям, как в его жизни появляется все больше вещей и интересов важнее Сони. Показательным был случай, когда умер ее любимый пес. Казалось бы, ничего странного в том, что ее расстроила смерть преданного друга, который прожил в семье тринадцать лет. Все, что ей требовалось, — несколько дней тишины и внутренних переживаний. Но Никита, как назло, решил как раз в это время подоставать ее. То звал в кино, то на прогулку, вообще одну не оставлял. Затем решил, что глупыми шутками сможет поднять ей настроение. На предложении завести хомяка, но настроиться, что тот помрет через три года, нервы у Сони сдали. Она назвала Никиту придурком и наконец-то выгнала. Зато тогда впервые увидела, насколько мало между ними взаимопонимания. Но она продолжала любить — даже тогда, когда скрепя сердце предложила разойтись. И много-много времени после. Наверное, поэтому и теперь не могла на него спокойно смотреть: такая боль не прощается окончательно.

Семинар закончился довольно поздно, в офис ехать уже не было смысла. Соня созвонилась с Настей — та уже возвращалась домой. Счастливая после свидания с любимым. Водитель у них был один, потому Соне оставалось только поймать такси. Она вышла на улицу и, не сдерживаясь, сладко потянулась — после душного помещения свежий летний вечер ощущался особенно приятно. И позади расслышала предложение:

— Тебя подвезти?

— Не надо, — она не стала оборачиваться.

— Да что ты как неродная? Садись, хоть машиной перед тобой похвастаюсь. Она крута. Я и сам по себе крут, но это тебе признать будет сложнее, чем крутость моей машины.

Шут гороховый. Круто он выглядит только для тех, кто знает его меньше пяти минут. Соня медленно окинула его оценивающим взглядом с ног до головы и решила — а почему бы и да? Он несколько раз за этот день пытался выпить ее крови, так хоть какую-то пользу принесет — оправдает то, что дышал с ней одним воздухом.

— Шагай, показывай,

где твоя машина, — смилостивилась она. — А я пока придумаю восхищенную речь.

Он неожиданно раскинул руки и немного присел — изобразил корявый реверанс.

— Уж подготовь, постарайся. Чтоб мне не так было противно изображать твоего рыцаря на зеленом коне. Ну, что стоишь, Софья Андреевна? Или мне еще локоток подставить, чтобы тебе быстрее шлось?

— Вот уж обойдусь, Никита Николаевич. И у меня есть условие: мы всю дорогу молчим, как будто незнакомы.

— Идеально.

Строго говоря, восхищаться там было нечем — самый обыкновенный темно-зеленый внедорожник. Бывают машины и посолиднее. Но этому любителю отдыха на природе, наверное, и в голову не приходило, что можно ездить на чем-то без такого ужасающе огромного бампера. А ведь он в одиннадцатом классе на отцовский УАЗик кусок рельса прикрутил — это была первая ласточка начала психических отклонений, вылившаяся теперь в это темно-зеленое безобразие.

Едва он повернул ключ зажигания, как сразу нарушил условие — начал говорить:

— Куда везти-то вас, Софья Андреевна?

Соня не без удовольствия назвала адрес элитной многоэтажки, но тут же спохватилась:

— Только не говори, что живешь в том же районе! Это было бы слишком!

— Нет, — обрадовал он. — Ни за что не поселился бы в центре. Шум, грязь, но метро рядом — это, наверное, удобно?

Да он бы помер, если б удержался хоть от одного выпада! Хорошо, что Соня великолепна в умении сдерживаться.

И когда он уже припарковался возле дома, она повернулась к нему и сказала тоном учителя, который не ведется на провокации избалованного ребенка:

— Никит, а вот я действительно рада, что у тебя все сложилось. И жаль, что наши интересы пересеклись. Но никто из нас этого не хотел, мы случайно оказались в такой ситуации. Сделку с «Царством» получит только один, и, возможно, это будет не кто-то из нас. Но это нормальная, здоровая конкуренция, никто не обязан в ней терять человеческий облик. Я предлагаю долгосрочный мир, безо всех этих нелепостей. Давай прекратим вести себя незрело, — и посмотрела на него внимательно, демонстрируя, кому именно надо подумать над своим поведением. — Спасибо, что подвез.

Доброжелательно улыбнулась на прощание и вышла из машины. Но Никита отстегнул ремень, вылетел следом и уставился на нее с неожиданным изумлением:

— Случайно пересеклись?! — он зло засмеялся. — Софья Андреевна, а ты ничего не перепутала?

— О чем ты? — Соня не понимала. — Я узнала, что ты директор «Осириса» уже после того, как мы столкнулись! Не веришь?

— Нет, в это я как раз верю, — он почему-то продолжал говорить с сарказмом. — Но никаких случайностей. Рано или поздно мы бы пересеклись, потому что наши фирмы уж слишком рядом в идее, которую ты украла у меня.

От негодования Соня несколько секунд и звука не могла выдавить, а потом сразу закричала:

— Твою идею? Обалдел? Да ты занимался чем угодно, но только не придумывал все это!

— Я подрабатывал еще школьником, чтобы нам было с чего начинать! Да я был из нас единственным, кто хоть что-то делал, чтобы мечта не осталась фантазией на бумажке!

— Нашел себе оправдание?

— Оправдание?.. — он сказал тише, но стало казаться, что он ее сейчас схватит и вытрясет всю душу.

Соня, разогнавшись, не могла так просто притормозить: