Практическое применение бытовой магии

Стриковская Анна Артуровна

– Что, парень, предпочтешь умереть? Не выйдет, чувства я смогу перекинуть на себя только с живого. Потом могу и убить, если захочешь, так будет проще. Зачем тебя зря мучить?

Иль тоже пыталась что-то сделать, потому что Аккарам переключился на нее, попутно доставая из карманов ритуальный нож, серебряные зажимы, крошечные фиалы для крови и серебряное блюдо.

– Что, дорогая, удивлена? Я три года ждал и хорошо подготовился. Силки Агарима видоизменил, теперь они не только руки-ноги связывают, но и рот затыкают. Ты не сможешь колдовать, моя сладкая, а потом поздно будет. Да, я долго ждал. Ждал и следил. Не только бан мар Шартелен следил за мной,

он сам был у меня под колпаком. У него агентура, у меня магия. Этот идиот никак не решался к тебе отправиться. А когда я узнал, что твой принц наконец женится, то понял: у меня появился шанс.

Говоря это, он наконец собрал все необходимое и приблизился к своим пленникам. Похоже, Иль удалось высоко поднять брови, потому что дальнейшая речь мучителя была ответом на невысказанный вопрос.

– Какой, спрашиваешь? Шанс застать вас здесь в том самом, необходимом для обряда расположении духа. Любовь, страсть, и все такое. А главное, застать врасплох, вот как сейчас. Ты тогда кричала, что ни за что мне не простишь, любимая моя ученица? Знаю, ты свое слово держишь. Но я все-таки маг, и по сравнению со мной ты неопытное дитя, пусть и сильное. Нельзя зажечь магией настоящую любовь, но, если она уже живет в сердце, есть способ поменять объект этого чувства. Соображаешь? Вижу, ты все поняла.

Дальше он говорил, сопровождая свои слова соответствующими действиями.

– Сейчас я возьму у вас кровь, и начнем. Не бойтесь, крови нужно совсем немного. Еще волос по прядке, и все. Твое сердце обратится ко мне, любимая, и мы будем счастливы, поверь.

Действовал он очень ловко, Тор ничего не почувствовал. Или это побочное действие силков? Кровь оказалась в крохотных цветных флакончиках, пряди волос, схваченные зажимами, легли в разные карманы. Наверное, чтобы не спутать. Нолин хотел уже идти на место, где все было приготовлено для колдовства, но в это время Ильмарисса побледнела, глаза ее закатились, и она потеряла сознание, но не упала, поддерживаемая заклинанием. Тор рванулся к любимой, но силки Агарима держали крепко, он не смог пошевелиться. А вот бан Аккарам испугался не на шутку. Все бросил, подбежал к девушке и залепетал:

– Дорогая, любимая, очнись! Что с тобой? Неужели я слишком крепко затянул силки? Или тебе трудно стало дышать? Но я не могу! Если я тебя развяжу, или хотя бы вытащу кляп, ты станешь колдовать и помешаешь мне!Что же делать? Ослабить?! Ослабить, чуть-чуть ослабить путы. Чтобы моя Иль могла свободно дышать. Чтобы она пришла в себя. Если бы можно было наложить на нее это заклятие пока она без сознания!

Ага, заклятие на человека в обмороке не наложишь, понял Тор. Получается, Ильмариссу очень вовремя сморило. Может, стоит потянуть время? А там глядишь и придет кто-нибудь. Нолин же суетился вокруг Иль, делая странные пассы. Наконец она задышала глубже и ровнее, ресницы ее затрепетали и глаза приоткрылись.

– Пришла в себя, моя лапочка. Ну подожди немножко, солнышко, я быстро!

Он рванул что есть силы вниз, к камню, на котором разложил все свое магическое хозяйство. Тор во все глаза глядел на то, как магистр обвивает волосами свечи, капает на них кровь и смешивает ее в небольшом хрустальном сосуде. Отметил, что, как в снятии заклятия Нитей Судьбы, свечи, сосуды и и какие-то разноцветные кристаллы он устанавливает на серебряном подносе в большой горке соли. Наконец Нолин зажег свечи, поводил над ними руками, затем вытащил из-под кристаллов длинные веревки, сплетенные из разноцветных шелковых нитей, и направился к неподвижно стоящим

влюбленным. Грубо схватил Тора за кисть и мигом надел на него шелковую петлю, соединив с собственной рукой. Потом подошел к Ильмариссе и, нежно заглядывая ей в глаза, стал надевать такую же петлю на ее запястье. В этот момент магисса широко раскрыла глаза и резко выдохнула прямо в лицо своего учителя. Из ее рта вырвался ослепительно сияющий сгусток энергии и ударил магистра Аккарама в лоб. Тот упал, успев выкрикнуть: «Не может...» В следующий момент тьма заволокла сознание Торрена.

В себя он пришел от того, что кто-то крепко бил его по щекам и знакомым голосом орал:

– Тор, Тор, демоны тебя раздери! Тор! Ты придешь в себя, наконец?! Да ты вообще живой?

Пришлось открыть глаза. Над ним нависло лицо принца, каким Торрен того еще не видел. Пораженное, испуганное, какое угодно, только не обычное спокойное и ироничное выражение этого лица пугало. Что же должно было случиться, если Грену изменила его хваленая выдержка? Тор поводил глазами по сторонам. Рядом сидела прекрасная Мари и держала на коленях голову Иль. Глаза у той были закрыты, но грудь слегка шевелилась в такт дыханию. Жива. Уже хорошо. Тор готов был закрыть глаза и снова отключиться, но принц не дал.

– Тор, не уходи. Я вижу, ты пришел в себя. Поговори со мной. Объясни, что произошло. Что это за труп?

– Труп? Тут есть труп?

– Имеется, кто-то снес мужику полголовы.

Ну да, Иль выдохнула сгусток энергии прямо в проклятого магистра.

– Грен, этот труп — магистр Нолин Аккарам.

– Ни фига себе! Мы с Мари пришли, чтобы сказать: обряд заказали на два часа пополудни, раньше не получалось. А тут прямо бойня: все лежат в художественных позах, и кровищи, кровищи... Сначала нам показалось, что тут все мертвые, а потом разобрались, что покойник только один. Вы с Иль живы. Ты можешь встать?

– Попробую. А она... Иль... Она в порядке?

– Без сознания. Ничего, Мари сейчас ее приведет в порядок. Как там , Мари?

Девушка, не отрываясь от своей пациентки успокаивающе махнула рукой.

– Порядок, Грен, я докричалась до ее сознания. Сейчас очнется.

Действительно, прошло пара минут и Ильмарисса открыла глаза. Огляделась, улыбнулась Тору и спросила:

– А Нол? Он жив?

– Милая, с половиной головы не живут, - поспешил сообщить Грендерн.

Иль закрыла глаза и застонала. Этого Тор не выдержал. Вскочил, и еле держась на ногах, сделал шаг к своей любимой, после чего свалился на нее, не в силах пошевелиться. Но язык, хвала Богам, двигался, и пока Грен с Мари пытались стащить его с полумертвой магиссы, он шептал:

Иль, Иль, моя родная. Не переживай. Все хорошо. Ты меня спасла, любимая. Ты спасла всех нас. Ты потрясающая, героическая, лучшая. Когда никто ничего, ты ухитряешься всех спасти... Я люблю тебя, Иль, жизнь моя... Я никому тебя не отдам.

– Это я никому тебя не отдам, Торрен мар Шартелен, - послышался слабый, но твердый голос девушки.

Он частично с нее сполз, ощупал на предмет повреждений и спросил:

– Радость моя, ты в порядке?

Голос Иль дрожал:

– В порядке, не считая того, что опять человека убила. Правда, он сам виноват. У меня не было выбора. Только... Только не показывайте мне его, - попросила она жалобно.

– Не волнуйся, дорогая, - заговорил Грен, - просто закрой глаза и мы внесем тебя в дом. Там ты отдохнешь. У нас сегодня еще много дел. А за... телом... Я сейчас полицию вызову. Пусть уберут. Чем ты его?