Практическое руководство по злу
Шрифт:
Кайрос Теодосиан, напротив, был почти болезненно худ. Как и большинство жителей Вольных Городов, Тиран был смуглым и темноволосым, и этот последний штрих был одной из немногих общих черт злодеев. Однако больше всего их отличали глаза. Убийственный красный глаз Тирана взирал на всё с тёплым ядом, в то время как бледно-зелёный взгляд Чёрного Рыцаря был холодным, неподвижным и отстранённым.
Они были двумя разными взглядами на старую породу, эти злодеи, и хотя их лица были приятными и улыбающимися,
Праэс поставил свою чашку на блюдце, тихо звякнув никейским фарфором.
— Это был самый чистый мышьяк, который я когда-либо пил, — сказал Рыцарь. — Мои комплименты вашим алхимикам.
Была причина, по которой Анаксарес оставил свою собственную чашу нетронутой. В отличие от этих двоих, от него нельзя было ожидать, что он уйдёт живым с полным ртом яда.
— Это очень любезно с вашей стороны, — просиял Тиран. — Несколько десятилетий назад мы пытками вытягивали секреты переработки субстанций из изгнанника-тагреба, так что на самом деле это всё благодаря Империи.
Они оба довольно улыбались. Анаксарес содрогнулся бы, если бы в этом был хоть какой-то смысл.
— Я вижу, ты покрыл свой стол огненными рубинами, — заметил Чёрный Рыцарь. — Приятный штрих. Я могу потерять глаз, если ты запустишь их без предупреждения.
— Гори, — внезапно рявкнул Тиран, наклонившись вперёд.
Прошло мгновение тишины, и ничего не произошло.
— Ты мог бы, по крайней мере, вздрогнуть, — надулся мальчик.
Чёрный Рыцарь безмятежно улыбнулся, отпивая ещё глоток яда.
— Жаль, что остальные Бедствия не смогли прийти, — сказал Кайрос, виртуозно меняя тему.
— С моей стороны было бы крайне невежливо войти в ваш лагерь без некоторых мер предосторожности, — сказал зеленоглазый мужчина.
— Ты намекаешь, что я бы убил союзника средь бела дня без всякой уважительной причины? — в ужасе спросил Тиран.
— Ты бы именно так и сделал, — сказал Анаксарес.
— Да, если вы не против, я мог бы назвать всё своими именами, — любезно предложил Чёрный Рыцарь.
Мальчик-калека попытался небрежно побарабанить пальцами по столу, но его рука так сильно дрожала, что больше походило на то, что он колотит по нему. Призраки, привязанные к его доспехам, сердито закричали, звук был странно приглушён. Честно говоря, дипломат начинал находить это успокаивающим. Он чувствовал себя слишком усталым, чтобы кричать от ужаса самому, но то, что кто-то другой выразил это чувство, было приятно.
— Не надо, — наконец решил Кайрос. — Мой самый доверенный советник убил всё удовольствие.
Взгляд зелёных глаз оборотился, чтобы изучить упомянутого советника почти с любопытством, к ужасу мужчины.
— Вы беллерофан, верно? — спросил Рыцарь.
—
Его заверили, что это угощение не отравлено, поэтому он отломил кусочек.
— Причина, почему вы всё ещё живы, является предметом споров, — сказал бледнокожий мужчина, не отрицая предыдущей фразы
Его глаза вопросительно метнулись к Тирану, который пожал плечами.
— Не дал повода, — сказал Кайрос.
По мнению Анаксареса, на самом деле было трудно определить, когда Тиран лжёт. Он делал это часто, по поводу как обыденных, так и важных вопросов и совершенно без причины, что делало понимание границ его правды и лжи сложным.
— Слишком много думать о причинах — это проклятие непросвещённых народов, — заявил дипломат. — Несравненный Беллерофон Всегда Прав, Ибо Люди Не Могут Ошибаться, Пусть Они Царствуют Вечно.
— Мне нравится, когда он это делает, — сказал Тиран. — Как будто они шепчут сладкую пропаганду прямо мне на ухо.
— У Беллерофона действительно есть удивительно эффективный аппарат идеологической обработки, — согласился Рыцарь.
«Говоришь как Враг Народа», — нахмурившись, подумал Анаксарес.
— Так зачем ты пожаловал, Чёрный Рыцарь? — внезапно сказал Кайрос.
Не было никакого перехода от любезностей к делу, никакого намёка или предупреждения. Беллерофан уже много раз видел, как он проделывал это почти со всеми собеседниками. Он не был уверен, было ли столь стремительное изменение призвано дать Тирану преимущество, сбив с толку оппонента, или же Кайрос действительно был настолько нестабилен. Анаксарес подозревал и то, и другое.
— Мы хотели поговорить с вами на Делосе, но события сложились против этого, — ответил другой злодей.
Как профессиональный дипломат, Анаксарес мог восхищаться тем, насколько хорошо было сформулировано это предложение. Использование слова «заговор» означало бы вину, в то время как на поверхности снимало бы ответственность — коллега, уже находящийся в обороне, чувствовал бы себя обязанным объясниться. Жаль, что подобная тактика оказалась бесполезной против Тирана. В конце концов, мальчик был сумасшедшим.
— Твоя игра там испортила мне удовольствие, — пожаловался Кайрос. — Я был в шаге от того, чтобы сделать дракона из костей их павших, врезаться на нём в цитадель и потребовать их капитуляции.
— Ты был бы отбит, — сказал Рыцарь, и это было сказано как факт.
Учитывая, что каждое нападение Гелике на Делос постигла именно такая участь, Анаксарес считал, что Рыцарь был совершенно прав.
— В этом проблема с праэс в наши дни, — ответил Тиран с неприятной улыбкой. — Ты слишком много беспокоишься о таких вещах, как победа и поражение.