Практик
Шрифт:
Но — доехали. Сначала повернули на просеку и погнали по ней на юг, затем выскочили на трассу, где нас уже ждали. У столба с отметкой восьмидесятого километра стоял легковой автомобиль, крышка его капота была откинута, рядом с задумчивым видом дымил папиросой шофёр, а чуть поодаль от дороги на куске брезента расположились Макар Демидович и Рашид Рашидович. Они разложили на газетке огурцы, помидоры и зелень, подкреплялись и вели беседу. В машине на заднем сидении дулась чем-то недовольная Нюра.
Как оказалось, ей предстояло
— Документы на пропускном пункте проверять не станут, — пояснил доцент, — а вот по головам точно пересчитают.
Рашид Рашидович галантно протянул руку моей спутнице, пришлось чуть ли не отдирать её от себя.
— Всё будет хорошо! — улыбнулся я через силу и потребовал: — Ну-ка прекрати разводить сырость! Дыши, а то Федоре Васильевне пожалуюсь!
Барышня мигом прекратила хлюпать носом.
— Пожалуюсь! — передразнила она меня. — А ещё поцеловать обещал! Обманщик!
Я даже оправдаться не успел. Вика забралась в машину, а Нюра устроилась позади меня. Только и оставалось, что на прощание всем рукой помахать, запитать электродвигатель и направить мотоцикл обратно в лес.
В городе я высадил ассистентку доцента Звонаря у ближайшей трамвайной остановки, чем её настроения нисколько не улучшил, и кинулся звонить кураторам.
У Георгия Ивановича оказалась занята линия, а вот Альберт Павлович откровенно разочаровал.
— По неофициальной информации Врана везут в Зимск, — сообщил он мне. — Его супругу и секретаря — тоже. На квартире идёт обыск, есть санкция на задержание дочерей, но в розыск их пока ещё не объявили. Найди Нику, предложи переночевать у кого-нибудь из знакомых. Хоть до завтра время выиграем.
Я мысленно выругался и сказал:
— Можете распорядиться, чтобы меня через служебные ворота запустили?
— Да, подъезжай.
Нюра всё ещё ждала на остановке трамвая, и я вполне мог её подвезти, но решил не терять время попусту и погнал в институт. Мотоцикл бросил в отстойнике за воротами, отсалютовал знакомым вахтёрам и поспешил к фотостудии. По пути наткнулся на репетицию группы акробатов — той самой, что произвела своим выступлением на дне оператора сверхэнергии самый настоящий фурор. На сей раз они отрабатывали номер с республиканскими флагами, со стороны за ними наблюдал Яков Беляк.
Я помаячил ему рукой и пробежал дальше, но сходил впустую. Как оказалось, Ника перестала посещать фотостудию ещё в апреле.
— А Роман… — Я несколько раз прищёлкнул пальцами. — Как его…
— Сырец? — уточнил руководитель фотостудии. — Он теперь по заданиям редакции «Сверхидеи» работает.
— Понял. Спасибо.
Я вернулся к наблюдавшему за репетицией Беляку и спросил:
— Это чего тут?
— В столицу отправляют, — пояснил Яков. — Намечается встреча студентов-ударников с товарищем Баюном, а эти бестолочи выступать будут. Ты глянь
— Тебе видней, — усмехнулся я и перешёл к делу. — Слушай, мне одного студента с кафедры журналистики срочно найти надо. Роман Сырец его зовут. Деканат закрыт, на кафедре тоже никого нет, а наугад рыскать по общежитиям — не вариант. Можешь что-то посоветовать?
Яков пожал плечами.
— Да не проблема, думаю.
И да — отыскать Романа проблемой и в самом деле не стало. Уже четверть часа спустя я поднимался на третий этаж одного из общежитий. Вот так сразу стучать в нужную дверь не стал, для начала сформировал конструкцию, фокусирующую звуковые волны, и нацелил ту на филёнку.
Скрип пружин, стоны, вскрики.
Занятно.
Я хмыкнул и несколько раз долбанул кулаком по двери.
— Студенческий патруль!
Послышались встревоженные голоса — причём голоса мне прекрасно знакомые, — и я привычным воздействием отпер замок, распахнул дверь и шагнул в крохотную прихожую, скорее даже просто коридорчик. Толкнулся в левую комнату и застал Романа лихорадочно запахивающим полы халата. Ника с растрёпанными волосами лежала на кровати под простынкой.
— Ты?! — охнул студент и кинулся на меня с кулаками.
Опускаться до банального мордобоя я не стал, вместо этого аккуратным силовым воздействием обездвижил Романа и придавил его к стене.
— Ну что за падение нравов! — не сдержавшись, отпустил я шпильку, и студент покраснел пуще прежнего.
— Мы собираемся пожениться! — прорычал он, пытаясь перебороть моё воздействие. — И вообще это не твоё дело! Убирайся!
— Пожениться? — озадачился я, и в голове что-то ворохнулось.
Сырец… Ника Кондратьевна Сырец…
Но довести до конца мысль не удалось.
— Что это значит?! — ледяным тоном потребовала объяснений опомнившаяся Ника. — Что вы себе позволяете?!
— Около часа назад Кондрата Семёновича задержали сотрудники госбезопасности, — оповестил я барышню, краем глаза продолжая при этом наблюдать и за её воздыхателем.
Тот при моих словах на миг замер, но тут же вновь попытался превозмочь силовое воздействие, ещё и потребовал:
— Отпусти меня, гад! Отпусти немедленно!
Ника же, хоть и дёрнулась поначалу как от удара, сразу взяла себя в руки и поправила сбившуюся простынку.
— Выйдите! — потребовала она. — Мне нужно одеться!
Я и не подумал сдвинуться с места, ещё и покачал головой.
— Не нужно. Вместе с Кондратом Семёновичем были задержаны его секретарь и ваша мачеха. Несомненно, задержат и вас. Возможно, в качестве свидетеля, но хрен редьки не слаще.
Барышня уставилась на меня во все глаза, румянец на её щеках начал сменяться привычной аристократичной бледностью.
— А Вика?
— Вика на Кордоне.
Ника шумно выдохнула и объявила: