Практика
Шрифт:
— В Лесу порицается зряшное использование магии, — пояснил он. — Даже есть специальный длинный термин. У нас некоторые даже посуду руками моют. Но я не из таких.
— Жесть какая.
Когда мы пришли, уже был накрыт стол. Я восхищенно присвистнула:
— Дар, ты сколько раз на кухню сходил?
— Два, — пожал широкими плечами боец. — Если останется — не страшно, колдовать все умеют.
— На самом деле он прав, — мурлыкнула Кариса, — сегодняшний ужин был ужасен.
— Это
Я не участвовала в общей болтовне — мне вновь мерещились цветы. Их было много, они заполонили всю комнату и, готова поспорить, продолжали цвести в коридоре. Рука напомнила о себе затяжным болевым уколом.
Скривившись от боли, я услышала собственный голос: «Я приду, когда зацветет живокость». Ракшас, вот и пришло время платить за свои кольца. Что возьмет с меня тот таинственный ювелир и хватит ли сил рассчитаться — вопрос на миллион.
Поежившись, я потерла ладони друг об друга и тронула за плечо Карису:
— Ты можешь сейчас перекинуть? Поводок? Мне идти надо.
Волчица ошеломленно округлила глаза и прикрыла рот ладонью:
— У тебя глаза покраснели. Рысь, рассказывай, во что вляпалась!
— Рис, мне даже говорить тяжело — идти тянет. Посмотри, нас никто не слышит? Это магия. — Я глубоко вдохнула, выдохнула и продолжила:
— Я все расскажу, когда закончу. Это не опасно. Мне нужно расплатиться, и все.
— Я умом понимаю, что тебя отпустить нельзя, — хрипловато выдохнула Кариса, — а не могу тебя остановить. Мысли путаются, руки опускаются.
Она быстро и ловко перекинула поводок с меня на собственное колечко и почти моментально потеряла ко мне интерес. Магия клятвы-проклятья в действии.
Я отошла к дверям и со стороны, будто из темной и холодной комнаты, посмотрела на веселящихся друзей. За столом пустовало место, мое место, но клятва-проклятье не давала заметить мое отсутствие.
В коридорах меня не замечали ни слуги, ни придворные. Я шла, изредка склоняясь, чтобы сорвать призрачную живокость, и гадала, что потребует от меня ювелир.
«Сначала в Академию», — вкрадчиво прошелестел Кигнус.
— Думаешь?
«Ты одна с ним не справишься».
Вот оно что, с ним еще и справляться надо? Ракшас побери старые тайны.
— Что ты с ним не поделил?
«Неважно».
А я, между прочим, рискую из-за этого «неважно». Но смысла тиранить Кигнуса не было — он мастерски игнорировал вопросы, на которые не хотел отвечать.
Не могу сказать, как дед переместил меня из дворца в Академию. Даже если будут пытать — просто не выйдет. Я шла, переставляла ноги и дышала на счет, это все, что я помню.
Выйдя на широкий академический двор, я едва увернулась от группки студентов —
Злость на вероломство бывших одногруппников помогла скинуть дурман с сознания.
«Я уж думал, ты не начнешь сопротивляться», — хмыкнул дед.
— Ты когда-нибудь будешь меня предупреждать?
«Ступенька. Видишь, не помогло. И зачем тогда мне тратить время?»
Я только зашипела. Предок играл словами, как хотел, а мне не хватало ни жизненного опыта, ни наглости переупрямить его.
— Куда мы идем?
«Вы называете это Забытой Башней».
— Всегда было интересно, почему никто там ничего не устроил.
«Денег нет, — расхохотался Кигнус, — вот и вся тайна. Проще объявить башню «забытой» чем найти деньги на ее реставрацию».
— Логично.
«Жадность всегда логична. Как и лень».
— Ты просто кладезь умных мыслей. Куда дальше?
«Просто подойди к стене»
— Стен здесь много.
«К любой стене».
Если судить по интонации, то дед окончательно разуверился в моей разумности. А я не обязана помнить, как ловко он заправляет Академией. Хотя в прошлом он весьма эпично заманил меня в колодец с троном в этой самой башне.
Скользнув рукой по шершавой каменной кладке, я, приоткрыв рот, следила, как открывается темный проем. Сначала появилась трещина, она росла и увеличивалась, расширялась, и наконец открылся темный проем.
Лестница слабо фосфоресцировала, влажные стены отражали свет ступенек — в общем, можно было рассмотреть, куда поставить ногу. Я шла уверенно — самый страшный зверь затаился внутри меня, а это значит, что боятся нечего.
Хотя, конечно, было непривычно спускаться в подземелье, из которого так явственно доносится запах некромантии. Не родной и привычный аромат нашего подвала — колбасно-мертвецкий, а именно холод магии смерти.
Лестница окончилась тупиком. Я, не дожидаясь подсказки, прижала руку к кладке и охнула — словно крапивой обожглась. В сознании эхом раздалось дробное хихиканье некроманта.
— Несолидно так подхихикивать, ты, взрослый, многолетний труп, — обиженно проворчала я.
«Видишь куб?»
— Я еще ничего не вижу, — огрызнулась я.
Плесень на стенах постепенно начинала светиться, позволяя рассмотреть гигантскую лабораторию. Или огромную прозекторскую — сложно сказать. Но учитывая, кем был Кигнус, — сто процентов это мертвецкая.
Обещанный куб я нашла не сразу, а найдя, поперхнулась воздухом — внутри стекла, в тумане, скрывалось тело. Полагаю, это тело Кигнуса.