Практикант
Шрифт:
– Исчезни!
Суккуба не заставила повторять дважды, она шустро открыла в воздухе дверь и шмыгнула в нее. Настроение было испорчено. Какая практика, когда меня съедала подозрительность и ревность? Сев на ступени возле статуи я задумался о способах проверки верности жены.
– Божественный, старшая жрица Раксана сказала, что ты услышишь мои молитвы... Она сказала, что ты сможешь помочь...
Я и забыл о просительнице. А женщина тем временем стала на колени и смиренно опустила голову.
– Что тебе, женщина? Любви? Мужа? Любовника?
– Ребенка, - прошептала женщина.
– Мой муж благородный человек, но он старше меня на пятьдесят лет,
– И у него не стоит, - буркнул я, погруженный в свои мысли.
– Нет, что вы!
– женщина замотала головой.
– Маги жизни успешно решают эту проблему. Но ... как бы это сказать... он очень старается, но, боюсь, его семя ... мертво.
– И что ты хочешь от меня?
– ни один из оставленных мне Литером ритуалов не мог решить эту проблему.
– Если бы вы... или кто-нибудь по вашему поручению.... Это ведь не было бы изменой, это было бы божественным вмешательством....
Я внимательно смотрел на женщину. А почему бы нет, собственно?
– Давай адрес, пришлю к тебе специалиста. Только никому ни слова, иначе я заберу ребенка, и ты никогда не увидишь свое дитя.
– Я согласна! Как я узнаю твоего посланника?
– Он будет в трусах и каске, - ляпнул я первое пришедшее в голову.
– Он будет ...? Не поймите меня неправильно, Пресветлый, но мне бы очень хотелось, чтобы мой ребенок был красивым...
– Я бог или как? Хорошо, принимаю заказы на внешность еб... ловеласа-надомника, - мне стало весело.
Дама задумалась.
– Он должен быть высоким, худощавым, черноволосым, с приятными чертами лица, сильными руками. Ласковый, неутомимый, опытный, нежный...
– Мне все ясно. Есть у меня такой экземпляр.
Не дожидаясь, пока счастливая верующая начнет благодарить и рассыпаться в комплиментах, я ретировался в покои Раксаны.
Парни потрудились на славу, и через час, заправленный божественной энергией под завязку, практикант Соль вернулся в офис и тут же начал нарезать круги по небольшому помещению. Я только на стены не лез в желании хоть что-нибудь сделать. Мне не давала покоя измена Афродиты. За несколько часов успел накрутить себя до мелкой дрожи в руках. Так больше продолжаться не могло. Мне нужно было знать. Поэтому, наплевав на проблемы обелисков, я открыл двери в домен тещи.
Домен меня принял, хотя, мог бы и не пустить. Значит, мою скромную персону признали за члена семьи. В холле никого не было, если не считать нескольких бесовок, старательно натирающих статуи. Увидев меня, они пискнули и присели в реверансах. Не обращая внимания на служанок, я стремительно шагал в сторону наших с Афродитой апартаментов.
– Соль, мальчик мой, - промурлыкал женский голос.
– Я рада видеть тебя дома. Что-нибудь случилось?
Герцогиня Анери, как всегда безукоризненно прекрасная, появилась в коридоре, выйдя из неприметной двери в стене. Голову даю на отсечение, секунду назад двери там не было. Она с улыбкой протянула руку, которую я поцеловал.
– Это прелестно!
– звонко рассмеялась теща.
– Мне нравятся обычаи твоей родины. Они так милы. Ты знаешь, что все молодые демоницы теперь мечтают получить от жениха не клеймо, а обручальное кольцо? Но Владыка запретил нарушать традиции, поэтому все завидуют моей девочке. Ты надолго?
– Мне бы хотелось встретиться с женой, а затем, если позволишь, я бы хотел переговорить тет-а-тет.
– Я буду в кабинете. Дом тебе покажет.
И она исчезла за бархатной шторой, появившейся вдруг из ниоткуда.
Я остановился у нашей двери, давая себе
Зудеть-колотить!
Афродита сидела за столом, на котором лежала тетрадь и ручка, боком ко мне, а за спиной жены стоял стройный длинноволосый блондин и массировал ей плечи, что-то при этом тихонько нашептывая. Кровь прилила к глазам, все установки полетели к дьяволу, в мозгу осталась лишь одна мысль - убить, я сам не заметил, как преобразовался. Кожа превратилась в броню, от шеи до кончика толстого хвоста вырос гребень, покрытый длинными ядовитыми шипами, языку во рту стало тесно от обилия острых зубов. Когти, моментально выросшие на руках, могли соперничать твердостью с алмазными клинками. Не издав ни звука, я шагнул к инкубу и, вложив в удар всю накопленную ярость, отправил его тело в дальнюю стену, покрытую зеркалами, прыгнул следом, не давая демону возможности встать на ноги, поднял его на вытянутых руках и со всей силы ударил спиной о согнутое колено. Раздался вопль и характерный треск. Но мне этого было мало, я знаю о способности демонов к регенерации. Недолго думая, я просто разорвал любовника жены на две половины, отшвырнул их в разные стороны и так же молча вышел из помещения. За все это время Афродита не произнесла ни слова, даже когда ее с ног до головы облило кровью инкуба, она молчала. Жена не шевелясь, смотрела на меня широко раскрытыми синими глазами, в глубине которых блестела белая искра. Я так и не понял, что в них отражалось.
В коридоре уже ждал испуганный бес, он и провел в покои герцогини.
– Прошу, мессир, - пискнул бес, пропуская меня вперед, я пригнул голову и вошел в кабинет Анери.
Просторное помещение без окон, посреди которого стоял стол, заливал желтый свет. Несколько мягких кресел, закрытые шкафы вдоль стен, на полу красивый ковер. Все в зеленых тонах. Освещение давали черные свечи, в больших количествах стоящие на специальных подставках. Герцогиня сидела за столом и внимательно читала текст, написанный на длинном сером листе бумаги. Она подняла голову, и я увидел в ее прекрасных глазах удивление.
– Почему ты в таком виде? Что случилось, Соль?
– Если не принимать во внимание, что только что я убил любовника твоей младшей дочери, то ничего.
Я медленно возвращался в привычный чертовский вид. Анери задумчиво следила за моей трансформацией. Когда я рухнул в кресло, она тихо скомандовала "Бар!", тот же час в стене образовалась небольшая дверца, которая с тихой приятной музыкой раскрылась, моему взгляду предстала зеркальная полка, заставленная всевозможными емкостями. Теща лично налила в стограммовую рюмку прозрачной жидкости из бутылки, на которой было написано "Черный ангел". Я, не задумываясь, выпил. Как же мне было тошно. Нет, душу абсолютно не мучали угрызения совести, и смерть какого-то инкуба меня не волновала, но было больно от того, что слова Брунилии подтвердились. Я уронил голову на руки и зарычал.
– Сын! Я ведь могу теперь так тебя называть?
– Эээээ.... Меня никто не называл сыном. Точнее, я об этом не помню, - смутился я. Непривычно это звучало, но приятно.
– Наверное, можешь... иногда... наедине...
– Я постараюсь не злоупотреблять, - мило улыбнулась теща.
– Ты поступил правильно, одобряю!
– увидев мой изумленный взгляд, она пояснила.
– Во-первых, другим неповадно будет, во-вторых, душу отвел. Необходимо сразу всем показать, что не потерпишь никаких конкурентов на своей территории. Но этого мальчика ты убил зря.