Практикантка доктора Соболева
Шрифт:
Люба вздохнула, цокая каблучками по щербатому асфальту и сверля насупленным взглядом широкую спину заведующего, идущего впереди. О своей внезапной откровенности она уже тоже жалела. Хотя больница- такой организм, что рано или поздно все всё друг про друга узнают. Да и при всём желании она не могла представить Сергея, треплющегося о её личной жизни где-нибудь в процедурной. Кстати, о личной жизни…Значит, жена ему изменила? Интересно…И так спокойно об этом говорит, неужели не задело? Сама бы Вознесенская
Задумавшись, Люба чуть не впечаталась носом в плечо Сергея, любезно придерживающего для неё стекляннную дверь.
— Извините, — смущенно пробормотала, будто по её лицу можно было понять, о чём именно она только что размышляла.
Соболев только сощурился и мягко улыбнулся, кивая, чтобы проходила. Люба послушно юркнула вперёд.
В лифте пришлось потесниться из-за заехавшей за ними каталки. Сергей и Вознесенская прижались к стенке. Люба замерла. Мужское плечо и рука как будто случайно вдавились ей в бок, обдавая жаром чужого тела, в носу защекотало от Соболевской туалетной воды. Им на шестой.
— Здравствуйте, СерИваныч! — заулыбалась санитарка, поправляя косынку и нажимая нужную кнопку, так как им с Соболевым из-за каталки было не дотянуться.
— Здравствуйте, Ирина Михайловна. Вы же с нулевого? Цельман пришел уже — не видели?
Забавно. Говорил не ей, и не с ней, а Любе из- за близости каждое слово щекочущими мурашками отдавалось, вибрировало внутри. Всё-таки какой у него голос…глубокий. И горячо. Даже просто рядом стоять вот так. Близко. Люба моргнула и попыталась отодвинуться, но Соболев неожиданно не дал, поймав ладонью её талию.
— Да вроде был, да… — отвечала санитарка, но Люба из-за шума в ушах её плохо слышала.
Вот тебе и границы…Ладонь заведующего поясницу насквозь жгла. Щеки Любы вспыхнули, будто ей шестнадцать. Господи, она и забыла, как это вообще бывает…
Из лифта вышла будто пьяная и на подкашивающихся ногах побрела за Сергеем по тёмному гулкому коридору к их отделению. Начинались её первые рабочие сутки в качестве его ординаторки.
***
На сестринском посту восседала Катерина с чашкой кофе, больше смахивающей на супницу, и с ожиданием конца своей смены в уставших голубых глазах.
— СерИваныч, здравствуйте! — заведующему она крикнула, как только увидела его в дверях, не дожидаясь, пока подойдет.
— Здравствуй, Кать, — Соболев первым делом окинул кипу историй перед ней страдальческим взглядом и взял со стола пару отложенных.
— Та-а-ак, — нахмурился Сергей, листая, а потом перевел рассеянный взор на старшую медсестру, — Как обстановочка?
— Штатная, — пожала покатыми плечами Катерина, подперла подбородок кулачком и тише добавила, — Четыре сами, одну кесарнули и…
Вздохнула.
—
Сергей мигом нахмурился, вскинув на неё сверкнувшие глаза.
— Кто принимал?
— Бузакина.
— Ох, уж мне эта Бузакина, — цокнул языком заведующий, — Что, кесарить нынче не в моде? Или шить лень?
— Не успели, стремительные, — опять вздохнула Катя.
— Не успели…Это кончить можно не успеть, или в кино… — пробормотал Сергей себе под нос, а потом громче, — Апгар?
— 7/8.
Сергей опять цокнул, но уже спокойней.
— Отдали уже ребенка, в шестой палате на послеродовом, — тут же добавила Катерина, усмиряя заведующего окончательно. Люба стояла рядом и только наблюдала за их занимательной беседой.
— Ладно, — Сергей почесал переносицу, — Историю сюда, Бузакину ко мне, ясно?
— Ясно, СерИваныч, — бодро отчеканила Катерина.
— Так, и… — Сергей повернулся к Любе, будто только сейчас вспомнив о её существовании, — Истории с невписанными анализами Любовь Павловне отдайте пожалуйста, Катерина.
Люба вспыхнула, но промолчала, закусив губу. Это второй день подряд только писать? Нашел себе…секретаршу…
— И когда у нас "смотрины" перед выходными? — Соболев снова перевел взгляд на медсестру.
— В двенадцать вроде бы планировали, СерИваныч.
— Хорошо, — задумчиво протянул Сергей и вновь вперил изучающий взгляд в притихшую Любу, — И истории тех, кого приведут, тоже на дородовом соберите, Любовь Павловна. Подготовьте. Хорошо? Будете мне ассистировать. Решать кого-куда-когда…
Люба вспыхнула опять, но уже от удовольствия. Всё-таки не только писать. А вот уже и решать! Любовь, конечно, больших надежд не питала, что вот прямо решать ей дадут, но всё же. Сергей Иванович скользнул взглядом по часам и, больше ничего не добавляя, отправился в свой кабинет, оставляя Любу наедине с Катериной. Та уже собирала Вознесенской кипу анализов и историй для обработки и наведения порядка.
— Вы вместе что ли приехали? — как бы невзначай поинтересовалась старшая медсестра, передавая Любе папки с бумагами.
Люба только слабо улыбнулась. Говорить, что они соседи, почему-то не хотелось. Не сейчас. Она ещё не разобралась кто тут друг, кто враг, а кто так, и интуитивно держала дистанцию. Да и в Соболеве не разобралась тем более…
— А дородовое на каком этаже? — аккуратно перевела тему, не желая обсуждать начальство.
— Так на этом же, от лифта слева. И на четвертом ещё, — подсказала Катерина.
— Спасибо, — кивнула Люба, прижимая полученные истории к груди, и уж было собралась уходить, но игривый вопрос Катерины на пару с её лукавым взглядом поверх огромной чашки, остановили.