Практикум ФАН
Шрифт:
Профессор вздохнул, скомандовал прекратить запись внутренней речевой продукции и решил попить чайку. По русской традиции – сладкого, для сладкой жизни. Он встал и, прежде чем отойти к встроенной кухонной панели, похлопал по стеклу капсулы, и сказал вслух, обращаясь к «зеленому» студенту, хотя конечно тот его и не мог слышать. И все же, чем черт не шутит, мелькнуло у профессора в голове, эффекты полевых взаимодействий ведь до сих пор не изучены, может и услышит. И профессор сказал чуть громче, чем сначала хотел:
– Ты так-то сильно не напрягайся, друг! Правда, какой ты весь бледный, аж зеленый! Плохо тебе, поди… все равно зря ты так стараешься! Не разберешься ты все равно с Афродитой. Богиня! Не нам убогим мужланам чета.
– Ну, ладно психотипы других мужчин, там все еще более-менее понятно и близко по физиологии. А у этих есть матка и скачущий гормональный фон, повышенная психоэмоциональная адаптивность, два речевых центра и густые межполушарные связи в мозгу. У них вариативность используемых психзащит – как мужикам и не снилась. Их природа к родам подготовила, а там ощущения боли двенадцать из десяти. И психическая агрессия ого-го какая, сдерживаемая, между прочим, только мускульно более слабым телом, чем у нас. Будь они физически посильнее, они бы нас, как самки богомола, на завтрак ели. Что они мускульно слабее, нам просто очень сильно повезло. Природа подсуетилась. Ну, очень сильно, но это к слову.
– Короче, сочувствую тебе, братишка! Сочувствую! Напрягаешься, напрягаешься, а все равно ни черта не поймешь! Не было еще в истории человечества таких прецедентов. Вот такая загогулина судьбы: они нас понимают, когда хотят понять, а мы их нет. Так природа задумала и исключений не предусмотрела. Может оно и к лучшему…
Профессор помолчал, еще раз вздохнул, а потом добавил:
– И придется тебе, паря, как всем мужикам в нашей профессии, идти в формалисты или теоретики. Полевая и потоковая работа в психологии – это не для нас. Спечешься, как яблочко в духовом шкафу, помяни мое слово. Тонкое искусство эмпатии и незаметных со стороны интервенций только этим богиням подвластно. Ну да, собственно начальством в психологии тоже работать не плохо. Пойдешь по научной или управленческой части, там должности, звания, почет, студентки молоденькие в рот смотрят, пока у них префронтальная кора не сформируется полностью… Ты сильно-то уж не расстраивайся! Все социальное у тебя будет… Экх, хе-хе… Только женщин нам не понять, мозговая тара не та. Эх, не та. Другие они, понимаешь, другие.
– Ну, хоть посмотришь, как они нас мужиков видят из своего тела и обстоятельств. Вот тебе подсказочка: дай собственной Аниме нащупать структуру в этих женских воспоминаниях. Отдайся своей женской части своей психики и она тебя оттуда выведет, и не будет тебя так колбасить до тошноты. Доверься, даже если ее мир кажется тебе хаосом. Хаос это запредельно организованный порядок. Там расслабляться нужно в ноль, чтобы его ходы и выходы чувствовать. А если усвоишь, что Анимы в принципе непознаваемы, потому что их психические структуры находятся за пределами сознания и имеют иную логику жизни, я тебе уже зачет нарисую за старания. Так что, расслабься! Тяни по малому. А я пойду чайку попью. Не балуй тут…
Профессор похлопал по капсуле рукой, потом сунул свою бумажную книжку под мышку и пошел на другую сторону большой комнаты за чаем сам. Хотя, в принципе, мог бы и робота сгонять, но размяться и немного сбросить напряжение нужно было не только погруженному в чужие воспоминания студенту, но и самому профессору. Он это отлично понимал.
Глава 2. Про «таких» романы не пишут
Она старалась двигаться спокойно и расслабленно. Быстро не говорить. Резко не поворачиваться. И тревожно голову не вскидывать,
Хотя, какая разница: что так стресс, что так стресс. Поездочка эта все же лучше. По крайней мере, отвлекает. Так сидела бы дома и депрессивно думала: «Зачем жить следующие двадцать лет, подаренные общеобязательным клеточным омоложением от современной медицины?».
А, правда, зачем? Все уже было в жизни, всего было достаточно, было много любви, хорошая работа, путешествия, долгий счастливый брак и дети. Дети и даже внуки уже выросли. Муж не дожил. Друзей почти не осталось. Работа тоже кончилась чисто по возрасту. Тут молодым рабочих мест не хватает, чтобы еще отштукатуренных изнутри и снаружи стариков держать. А главное, не особо и интересно, что там будет дальше и на работе, и вообще.
Новых знакомств не особо хочется. Жить, чтобы только развлекаться? Тоже нет, не манит. Игроманкой, чтобы не выныривать из сетей, как многие сейчас, Света никогда не была. К родственникам каждый день не влечет. Гулять на воздухе в одиночку надоедает, хоть и нравится. И в целом, пусть снаружи она еще ничего, но внутри-то возраст «созерцания жизни» все равно накрывает. И тянет в уединение.
А если в уединении пересидишь чуть дольше своей приятной дозы, то опять депрессия и скука. И сейчас ей только и остается, что развлекаться «тряпочками», как раньше говорили, иногда встречаться с подругами, и каждый божий день мучительно выдумывать, чем бы еще заняться.
Еще повезло, что остался хоть какой-то интерес к эстетике, а так бы совсем опустилась и перестала вставать из постели по утрам. Так что, как не крути, а шкаф и одежда нынче единственная соломинка, что еще держит наплаву мою старую душу, думала Светка. И хорошо, что шкаф нынче удвоенный! Вот ведь когда-то у людей был всего один нормальный материальный шкаф одежды, а теперь как минимум два. И реальная одежда и виртуальная.
Нормальная одежда, «тряпочки», в своих фасонах поменялась не очень. Ну, разве что материалы стали лучше. И забыли все, что такое потеть или мерзнуть в своей одежде. Правда теперь по фасонам реальная одежда все больше напоминает старинные пижамы, широкие комбинезоны, свободные сорочки и шаровары, а у некоторых «любителей» термобелье «в облипку». Ведь все эти скромные кофты и штаны простейшего кроя, считай большую часть времени, никто не видит под «медиа-персоной». Главное, чтобы было по размеру, не стесняло движений и не терло. Зато буйство фантазии модельеров ушло в виртуальный мир, в котором люди бросились создавать свою «новую внешность», «медиа-персону», в просторечье «медийку». Про себя эту одежду Света называла «обои». Но, эти «обои» были ох как недешевы. А нужны были каждый день разные и для компьютерных игр, и для аватаров всех мастей, для жизни и для работы.
Когда все вокруг стали и в обычной жизни носить «медийку», то есть скрывать свою внешность под оптической иллюзией, которую генерировал маленький подкожный гаджет, востребованность и цена виртуальной одежды взлетела до небес. А людские комплексы относительно своей настоящей внешности расцвели со страшной силой. И никакие психологи не могли помочь от притяжения «идеального образа себя» и смены этого образа с такой же быстротой, как меняли перчатки аристократы других времен.
Светку это особо не коснулось, потому что женщина она была уже «древняя», рожденная и прожившая свои первые пятьдесят во времена, когда и вовсе никакой «медийки» не было. И, тем не менее, когда эта сначала игрушечка для элит, а потом и повальное увлечение всех подряд, появилась, Светка тоже не избежала соблазна, выдавать себя ежедневно за кого-то другого.