Практикум по дипломатии
Шрифт:
— Я спокоен как никогда! — жар исчез. — У нее аллергия. Вот, даже заклинанием меня выучила. Только действует оно не долго, с полчаса.
— Не понял. Так подарок ей понравился или нет?
— Не знаю я! Она зачихала. Кошка убежала. Заклинанию меня обучила…
— Обучила, значит не обиделась, — рассудил я. Как где-то слева что-то екнуло. Так противно, завистливо.
— А что теперь с кошкой делать?
— Вернуть хозяйке, конечно же!
— Как я верну? У нее же аллергия. Будет потом из-за меня мучиться и чихать!
Вот, блин, забота. Похоже, он всерьез попал. Теперь будет вздыхать на каждое слово: как же она там, а я тут. Был Рив Пламенный, теперь Риф Влюбленный!
— Парень верни кошку на базу, тьфу ты, хозяйке. Припрет, так она в медкорпус
— То есть, как передарит?
— Рив, дружок, ты кого любишь? Кошку или Эмму?
— Эмму.
— Ну какое тебе дело, что она с ней сделает? — теперь кошка смотрела на меня круглыми глазами. — Зато ты с ней еще раз увидишься, так сказать под благовидным предлогом! Не забудь назначить ей свидание, — ляпнул я, честно, не подумав. Лицо Рива вытянулось.
— Я не могу.
— Это еще что за новость?
— Она другая. Ну, понимаешь: д-р-у-г-а-я, — я искренне покачал головой. Что у нее, ноги что ль не оттуда растут? На свидание не может ходить. — Она умная, воспитанная. Отличница, — добавил он сокрушенно. — Может, у нее и парень есть…
Да-а. Не девушка, а одни недостатки. И как он на нее запал?
— А борщ вкусно готовит?
— Ты это к чему? — насупился Рив.
— Если не вкусно, то точно не наш кадр.
— Это еще почему? Если не вкусно, сам сварю.
— Только ты ей об этом не говори, — вопросительный взгляд. Щас! Я ему, что еще должен объяснять, что хаять то, что готовит слабая половина человечества, небезопасно для жизни? (житейская мудрость, объясненная мне в детстве дядей). — А теперь серьезно. — Я даже остановился и заглянул ему в глаза. — Ты готов готовить ей сам, хотя терпеть не можешь это занятие, но тебя смущает наличие у нее ума и оценки на пергаменте! Плюнь и разотри! Тебе что, лучше бы она была набитой дурой?
— Было бы проще.
— Было бы проще, если бы не любил! Испил бы всю любовь за один день, а утром свободен! Никаких уз, никаких обязательств! И совесть чиста.
— Джер, ты чего?
— Ничего, — на этот раз бурчу я.
— Джер?
Вот пристал! А сердце уже заныло. Свободен. Так просто, всего одно слово. Утро, рассвет, свобода. Я ей не нужен. А ведь она даже и не поняла, что сделала мне больно. Что я как последний болван в нее влюбился. Она старше меня на пять заветных лет. Графиня, а дура дурой! Одну ночь подарила мне. Тонкие намеки на большое и светлое чувство, игривое касание губ…Больше ничего, только пара поцелуев. Как много и так мало. Единственно, все время забывала мое имя! Это я потом узнал, что она просто решила развеяться. Ночь после королевского бала навевает романтическое настроение, а утром мучает похмелье!
— Джер? Ты где?
— Тут я, тут.
— Ты думаешь, она согласится, если я ее приглашу?
— Ты об этом не у меня спрашивай, а у нее. И вообще, не согласится — не отчаивайся. Найдешь другую.
— Да ну тебя, — он не кричит. Улыбается. По-моему, сегодня в кабаке мы не досчитаемся Рива.
— На сколько я понимаю, твоя Эмма сейчас на парах, значит подарок вручать будешь вечером, при свечах, — Рив на меня покосился, толи укоризненно, толи мечтательно. — Сейчас оттащим ее к тебе в комнату, затем заглянем на пару. — Нет, я бы конечно предложил ее взять с собой, но думаю, она к вечеру потеряет товарный вид. Тем более у нас практика. Я бы даже сказал, огненная практика. Всему, что горит, там не место. Я сомневаюсь, что от кошки остался бы даже шашлык.
Рив был полностью со мной согласен. Он бережно положил ее на свою кровать, как сокровище мира, налил блюдце молока. Еще раз взглянул на кошечку и повесил на двери огромный пергамент, адресованный Фреду и Никасу, нецензурного содержание, но точно обрисовывающий смысл. Кто тронет кошку хоть пальцем, получит от доброго Рива огромную порцию огонька. Они, конечно, у него незлые ребята, но чувство юмора Ника даже меня иногда ставит в тупик. Некромант, он и светлый, некромант.
На паре нам были не рады. Странно, а мы так соскучились по нашему многоуважаемому профессору Логрусу,
Война кончилась довольно давно. Я вот уже родился в мирное время, но магов не хватало. Раньше в Цитадели практика проходило иначе. Группами по три человека. С каждой группой магистры занимались отдельно, по индивидуальной программе. Сейчас такое было просто не возможно физически. Или процесс нашего обучение нужно было растянуть до старости или увеличить группы. Ректор пошел по второму варианту, за что я ему искренне благодарен, в отличии от профессоров.
Кстати о профессорах. Логрус добрый, просто не всегда знает, что с нами делать. Вот и сейчас он пустил нас на пару, предварительно заняв самый дальний угол. Одногруппники посторонились, выделив нам довольно большую территорию. Так-с. Позаимствовав у Рива учебник и конспект, пообещав в следующий раз обязательно припереть свой (правда не уточнив, какой из тех раз мой заветный следующий). Я углубился в изучение. Рив сопел над моим плечом.
Логрус несколько раз поднимал вопросов о нашем с Ривом разделение, но Ректор оставался молчалив к его просьбам. Честно, не знаю почему. Вообще мне нравилось заниматься в паре с Ривальдом. Мы друг друга понимали с полуслова. Нет, даже с одного взгляда. Вместе мы с легкостью сплетали новые заклятья и разбирали старые.
Вот и сейчас, не прошло и десяти минут как мы во всю швыряли огневики, азартно пытаясь задеть друг друга. Счет был много обещающий, 0:0. Потом нам это надоело, мы полистали учебник туда-сюда, почитали новые заклинания, понаблюдали за остальными. И с воплями «Посторонись!» — запустили большой огненный шар, с немного искаженной формулой. Он не мог причинить серьезного вреда, на нем уже был только что изученный щит со слабым, подконтрольным (направленным на все живое) снарядом. Максимум что он мог — это оставить маленький ожог. Но общественность-то не знала, и мы не спешили ее информировать. Все попадали. А под наш следующий крик «Не расколдовывается!», вся группа стала лихорадочно вспоминать все известные заклятья. Тогда я добавил шару скорость. Так что оставшиеся полчаса студенты и преподаватели усердно ставили шиты, пытаясь защититься от творения неучей. Дело в том, что от прикосновения нашей игрушки плохо поставленный щит падал и незадачливому студенту приходилось ставить новый. Но зато к концу пары в экстремальных условиях все освоили заклятья и получили отлы. Нам поставили уды и еще устроили выговор. Спрашивается, за что? Мог, между прочим, просто в самой начале игры погасить наш шарик.
Зато у наших ребят с чувством юмора все в порядке и поэтому, когда узнали, что опасности как таковой и не было, разразились хохотом, просили записать наше заклинание, но увы, мы его уже давно благополучно забыли. Всю следующую пару наши огневики, слегка подуставшие, взъерошенные, время от времени смеялись, припоминая как ползали по полу, натыкались друг на друга. Между прочим, мы с Ривом во всем этом тоже принимали участия. Я даже пару синяками обзавелся, пытаясь спрятаться от шара. Магистр никак не могла нас утихомирить и когда кто-то с последней парты крикнул «Не расколдовывается!» в классе поднялся оглушающий хохот. Ден покосился на меня, я только отмахнулся. Магистр покачала головой и на полчаса раньше закончила пару.