Практикум по уголовному процессу
Шрифт:
В рамках расследования уголовного дела по факту безвестного исчезновения Котова следователю поступила оперативная информация о том, что незадолго до исчезновения Котов беседовал с Даниловым по телефону и они договаривались встретиться.
На основании данной информации следователь вынес постановление о получении информации о соединениях между абонентскими устройствами – SIM-картами Котова и Данилова. Предоставленная оператором мобильной связи информация подтвердила факт соединений.
С тем, чтобы установить местонахождение Данилова в момент совершения предполагаемого
Тогалак был признан виновным в убийстве Аннакулиевой с особой жестокостью. В своих апелляционных жалобах осужденный и его защитник просили отменить приговор за непричастностью его к совершению преступления и прекратить производство по делу по п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.
Суд первой инстанции установил, что 1 сентября 2014 г. примерно в 9 часов утра Аннакулиева пасла коров вблизи дренажного канала. Коровы зашли на охраняемый участок насаждений и повредили их. Рабочий хозяйства, которому принадлежали насаждения, Тогалак выгнал коров за пределы участка. В связи с этим между Тогалаком и Аннакулиевой возникла ссора, во время которой он несколько раз ударил Аннакулиеву лопатой. От полученных ранений потерпевшая скончалась. Затем Тогалак, связав ее тело капроновым шнуром, бросил его в воду.
В обоснование своего вывода суд сослался, среди прочего, на следующее: акт применения служебно-розыскной собаки, которая привела работников полиции к дому Тогалака; факт обнаружения в его доме лопат, на одной из которых, так же как и на сапоге Тогалака, были выявлены незначительные следы крови; показания свидетелей о том, что они видели Тогалака в районе обнаружения трупа; выводы судебно-химической экспертизы о том, что на одежде Тогалака обнаружены два волокна от одежды потерпевшей.
В обоснование поданной апелляционной жалобы Тогалак ссылался на собственные показания, согласно которым он в убийстве Аннакулиевой виновным себя не признал, пояснил, что в этот день потерпевшую вообще не видел. Ее коровы были в огороде. Он велел детям выгнать их, а сам пошел разбираться с ее мужем, после чего поехал по своим делам за два километра на железнодорожную станцию. Дом, в котором проживал Тогалак, расположен в непосредственной близости от места обнаружения трупа, поэтому его могли видеть в районе убийства.
Эти показания были подтверждены двумя сыновьями Тогалака и его соседом Папаевым. Обнаружение на внешней стороне подошвы сапога следа крови с антигеном «А» Тогалак объяснить не мог, но показал, что он с мужем убитой заходил к ним во двор.
Защитник Тогалака в своей жалобе также указал, что выводы судебно-химической экспертизы наложения микрочастиц об идентичности двух волокон, обнаруженных на брюках и сорочке Тогалака, с тканью одежды потерпевшей являются предположительными. Заключение медико-биологической экспертизы не является допустимым доказательством, поскольку Тогалак предоставлял на экспертизу пять лопат. Согласно заключению, следы крови
Следователь, расследовавший уголовное дело по обвинению Ж. и Б. по п. «а» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, дал органу дознания письменное поручение о проведении оперативно-розыскного мероприятия – прослушивании телефонных разговоров граждан Ж. и Б. Эти оперативно-розыскные мероприятия были поручены органу дознания следователем как не терпящие отлагательства при наличии информации о совершении особо тяжкого преступления. При этом областной суд был уведомлен о начале оперативно-розыскных мероприятий.
Дознаватель провел указанные оперативно-розыскные мероприятия – прослушивание телефонных переговоров Ж. и Б., состоявшихся в вечернее время 20 марта и в утреннее время 21 марта 2014 г.
Рапорт, оформляющий передачу результатов оперативно-розыскной деятельности, дознаватель передал начальнику ОВД, который своим постановлением передал результаты оперативно-розыскной деятельности следователю.
Следователь, осуществив проверку предоставленных оперативно-розыскных материалов, счел их недопустимыми и приобщать к делу в качестве доказательств не стал.
Чернов был известен правоохранительным органам как содержатель наркопритона. 22 июня 2015 г. сотрудники полиции Матвеев, Тимофеев и Кортнев выехали по месту нахождения гаража Чернова для осуществления оперативно-розыскных мероприятий. Там они задержали двоих мужчин и женщину, по виду находившихся в состоянии наркотического опьянения. При досмотре у них были изъяты бумажные свертки с порошкообразным веществом, как было установлено в дальнейшем – наркотическим.
При осмотре гаража и автомашины Чернова были обнаружены и изъяты различные порошкообразные и жидкие вещества и растительные массы, в дальнейшем также оказавшиеся наркотическими средствами, а также шприцы и приспособления для курения.
Результаты проведенных оперативно-розыскных мероприятий были переданы следователю, на их основании возбуждено уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных ст. 228 и 228.1 УК РФ. В дальнейшем следователь допросил Матвеева, Тимофеева и Кортнева в качестве свидетелей, а также осуществил выемку у них предметов и веществ, изъятых ими у Чернова и у посетителей наркопритона, и приобщил эти предметы и вещества к делу в качестве вещественных доказательств.
Защитник Чернова настаивал на недопустимости данных доказательств. Он указывал, что предоставление результатов оперативно-розыскных мероприятий органу следствия без предоставления самих изъятых предметов и веществ не соответствует установленному порядку их передачи и потому незаконно. Также он указал, что допросы Матвеева, Тимофеева и Кортнева проведены незаконно: сотрудники полиции вообще не могли быть допрошены в качестве свидетелей, кроме того, как следует из протоколов, при допросе следователь не установил их личности, поскольку не потребовал представления ими документов. На последний довод свидетели в судебном заседании поясняли, что хорошо знакомы со следователем, поскольку ранее неоднократно совместно работали по другим делам.