Практикум
Шрифт:
Но магическая энергия мерзлыни, хлынув в мое тело, тут же остановилась. Замерла на полпути, столкнувшись с другой силой. Ее во мне оказалось не так много, но «снежная королева» почувствовала присутствие того, чего здесь не должно было быть. И вдруг неожиданно очнулся теневик, раньше державшийся позиции «моя хата с краю».
Бронебойная чешуя прижалась плотнее к антрацитовому телу, хвост с двумя шипами вздыбился для возможного удара, а из зубастой пасти донесся глубокий и протяжный рык. Мерзлыня отпрянула, вытащив острую конечность из живота. Мне показалось,
От резкого звука заложило уши, а ветер, беспорядочно снующий по безлюдным снегам, закрутился вокруг мерзлыни. Тварь вопила громче ревуна на маяке, а теневик лишь больше сжимался, пригибаясь к земле. Будто готовясь для прыжка. И тут я понял. Она говорит! Точнее выговаривает что-то созданию, помешавшему ей. Уж не знаю, какие отношения были у этих двоих, но между ними явно заключено нечто вроде перемирия. Подобным и объяснялась задержка моего «приятеля». Она длилась ровно до тех пор, пока теневик не понял, что небольшая часть его силы вскоре окажется в мерзлыне. И почему-то этого очень не захотел.
Иномирная дамочка, поняв, что миром эту ситуацию не разрешить, поступила неожиданно. Я желал обострения конфликта, но мерзлыня резко развернулась и стала удаляться среди снегов. Пусть у нее это выходило не так быстро и эффектно, как у того же теневика, но обычному человеку вряд ли бы удалось ее догнать. С другой стороны, оно кому-то надо?
Отошел теневик не сразу. Он еще пошипел в защитной стойке какое-то время, после чего выпрямился и осторожно, точно пробуя на прочность землю под собой, направился ко мне. Втянув широкими ноздрями воздух возле раны, он медленно принялся лизать мой живот. Ощущения были не сказать, чтобы приятными. Будто холодным душем окатило, настолько ледяным оказался его язык. А потом он просто развернулся и пошел. Хорошо, хоть не в ту же сторону, что и мерзлыня.
По ощущениям, я должен был сейчас умереть. Голова раскалывалась на части. Рук и ног я вообще не чувствовал, что неудивительно — погода была не совсем соответствующая для длительного времяпрепровождения на холодной земле. И живот будто резали циркулярной пилой.
Я ощупал рану, точнее то место, где она должна была быть и нашел лишь ровную гладкую кожу. Спасибо тебе теневик большое. За все. И в первую очередь за косметическое вмешательство. А то шрамов уже хватает. Только в следующий раз не жди, когда дело зайдет так далеко.
Переход обратно дался невероятно тяжело. Будто я долго плыл по холодной реке в здоровенных ботинках. Я буквально вывалился на опушку, сразу рухнув на землю, не особо соображая, что происходит.
— Максим, ты как? — раздался над ухом знакомый голос Терлецкой.
И я вроде даже ответил. Так мне показалось. В глазах было как-то мутно. Будто метель из иномирья поселилась теперь под веками. Их, кстати, разлепить было чрезвычайно трудно. Очень уж хотелось спать.
Интонации Светки с каждым разом становились все более встревоженными. Потом к ней присоединились
— Что с ним? — спросил Куракин.
— Я не знаю, — ответила Терлецкая. — Что-то странное.
— Похоже на магическое истощение, — подала голос Катя.
— Нет, в нем есть энергия, — ответил Куракин. — Только…
Вот эта пауза мне не понравилась. Хотя бы потому, что с каждым мгновением голоса становились тише. Будто одноклассники удалялись прочь. Ну, или я. Учитывая, что сейчас даже думать было больно, не то, что двигаться, последний вариант я отметал. Как и первый. Не бросят же они меня. По крайней мере, Рамик и Катя.
— Видите? — спросил Куракин. — Вон, возле живота.
— Нет, — распознал я Рамиля.
— Сила. Она утекает.
— Вызывай быстрее блюстителя! — послышались истерические нотки в голосе Светы.
Это были ее последние слова. Нет, не то, чтобы с Терлецкой что-то случилось. Да и со мной все оказалось в относительном порядке. Просто звуки ушли. Вскоре перестала раскалываться голова, точно ее и не было, да и прочий дискомфорт прекратился. Я точно был жив. И находился здесь. Оставалось только выяснить, где это «здесь»?
Самое мерзкое, я не прекращал существовать. Не заснул, не забылся в беспамятстве, даже думать получалось. К примеру, о природе той же мерзлыни. То, что она создание Иномирья — это понятно. Только я думал, что там обитают исключительно теневики. Кто она тогда в общей иерархии могучих существ? А то, что мерзлыня сильна — вопросов не возникало.
И все-таки она не напала на моего теневика? Опасается его. Выходит, существует вероятность мерзлыню убить. Только, сколько сил придется для этого затратить?
Я передумал все, что можно. Прикинул различные варианты, строил версии, отметал их, придумывал другие. Время шло, только шло мимо. А что, если это и есть теперь мое существование? Эдакая магическая кома, про которую нам рассказывали на втором курсе. Как же звали ту волшебницу? Точно, Каролина ле Флер, по прозвищу Белоснежка. Только все закончилось не так радужно, как в сказках. Сила постепенно перестала питать волшебницу, и она превратилась в подобие мумии.
Нет, такой участи бы не хотелось. Надо выбираться, только куда, как? Я напоминал себе заточенного в одиночной темнице узника. С той лишь разницей, что в моей камере не было дверей. И в попытке нащупать ее, ты ломаешь ногти, раскачивая каждый камень.
Я не знал, сколько это продолжалось — день, два, неделю, месяц. В какой-то момент пришло понимание, что на оставшуюся жизнь единственным моим собеседником станет Кузнецов Максим. Я, то есть. Компания так себе. Но когда наступила пора отчаяться, пришел звук.
Он то появлялся, то исчезал. А я каждый раз жадно хватался за него, как за спасительную соломинку. Вскоре удалось понять — это птица. Еще позднее, я определил разновидность — кукушка. Открытие породило ряд новых вопросов. Мы в лесу? Почему она подает голос с точной периодичностью? Где остальные?