Прапор и его группа
Шрифт:
— Давай я тебя на плечо…
— Я сам, отойди, — упрямо потребовал Кулик, закинул ремень автомата на шею и, оттолкнувшись правой рукой от земли, встал на ноги. Его сразу же повело в сторону, но он сумел сохранить равновесие и выпрямился.
— Идем, — Алексей взял раненого под руку и потащил вперёд.
Командир роты капитан Никишин с Простовым и старший лейтенант Водопьянов, шедший с группой лейтенанта Лыкова, бросившиеся на помощь Полесьеву, не сговариваясь, решили рискнуть. И один, и другой, и третий понимали, что закон подлости не дремлет, но всё же
Бег по пересечённой местности — вещь для спецназовца привычная и неотъемлемая от службы как утренний осмотр и обязательные иголки в шапке, но никогда группы Простова и Лыкова не бегали с такой скоростью. Увы, темнело, а связь с «Лесом» прервалась окончательно.
— «Лыко» «Простору» приём, — когда до места боя оставалось не более чем полквадрата, Водопьянов дал команду остановить группу. Он окончательно понял, что уже не успевает. На удалении всё ещё слышались выстрелы, но они звучали всё реже и реже. Было похоже на то, что противники разошлись в разные стороны, а если и постреливают, то просто так, на всякий случай. О том, что всё могло быть не так и кто-то стрелял, добивая раненых, не хотелось и думать.
— «Лыко» для «Простора» на приёме.
— Скинь нам свои координаты, приём.
— Понял, обмениваемся. Нахожусь… Х… У…
— Принял. Мы впереди, от тебя в семистах метрах. Ждём. К месту боестолкновения будем подходить вместе. Приём.
— Понял, иду к тебе, остаюсь на связи, — всё это время группа Лыкова продолжала бежать. Старший радист тяжело дыша, легкие хрипели от напряжения, покосился на бегущего рядом командира. Тот кивнул, «Мол всё правильно, и начал уходить вперёд. Через три минуты группа, повинуясь команде лейтенанта, перешла на шаг. Бежавший в тыловой тройке Никишин в действия командира не вмешивался. Всё правильно, надо было отдышаться. Измотанный солдат не способен к активному ведению боя. Истина — аксиома, но иногда про неё забывают и расплачиваются кровью.
— Чи, — из темноты вынырнула долговязая фигура рядового Иванова, бойца тыловой тройки из группы Простова, — садись, — скомандовал он и переданная по цепочке команда побежала вспять, останавливая растянувшуюся по дороге…вторую группу, — командира, — всё так же тихо прошептал Иванов и новая команда потянулась от разведчика к разведчику.
Быстро шагая, Никишин догнал Простова и, ничего не говоря, пошёл рядом. Группы лейтенанта Лыкова на дороге не было, лишь иногда среди окружающего пространства, нет-нет да и виднелись, а скорее угадывались рассредоточившиеся по местности темные бугорки фигур.
Их ждали. Водопьянов вынырнул из темноты и, поманив шедшего первым Никишина к себе, снова отступил в тень нависающих над дорогой кустарников.
Привычно стиснули друг другу руки. Ротный по-отечески хлопнул стоявшего рядом с Водопьяновым Лыкова по плечу и, повернувшись к своему заму, спросил:
— Что там у Полесьева? — Владимир пожал плечами, и ротный прислушался. В вечернем воздухе стояла гнетущая тишина. «Опоздали», — подумал
— Только что ещё стреляли, — Водопьянов нервничал. Словно в подтверждение его слов на незначительном удалении прозвучала длинная автоматная очередь. Нет, все-таки можно было надеяться, что кто-то ещё жив. Добивать раненых такими очередями не станут, разве что те были еще в состоянии оказать хоть какое-то сопротивление…
— Твои отдохнули? — ротный попытался в темноте разглядеть лицо стоявшего рядом с ним Лыкова, — к движению готовы?
— Да, — за своих бойцов лейтенант был уверен.
— Хорошо. Тогда выдвигаемся. Метров двести топаешь ускоренным шагом… хотя нет… пожалуй… — ротный раздумывал, — с самого начала предельная осторожность, скорость движения минимальна. Огня не открывать не будучи на сто-двести процентов уверен что впереди враг. Не хватало нам ещё между собой перестреляться. Володя, — ротный обратился к своему заместителю, — ты идешь первым. Отрыв сто метров.
— Добро, — старший лейтенант даже и не подумал отнекиваться. Кто, как не он? Всё-таки здесь, исключая самого ротного, он был самый опытный.
— С собой возьмёшь любую тройку. Головняк не бери, он и так, наверное, на пределе.
— Валера, я возьму первую тройку ядра, хорошо? — старший лейтенант обратился к Лыкову, — Не возражаешь?
Тот не возражал, было бы странным если бы было иначе.
— Всё, по своим местам и топаем, — распорядился ротный и уже сделав первый шаг добавил, — по готовности.
— Гляди в оба, — Кислицын присел на корточки за спиной у распростёртого на земле пулемётчика. Кулику, лежавшему в трех шагах правее минуту назад он говорил то же самое.
— А ты? — Агеев хотел спросить куда, но последнее слово проглотил вместе с вставшим в горле комком. Но Кислицын всё разъяснил сам.
— Я к группе. Постараюсь поднять их сюда, — прошептал он, и уже больше не мешкая поспешил к обрыву. Сказанное было только половиной правды. Он действительно хотел, чтобы группа заняла позицию на высотке, но главным было не это, главное было то, что Алексей до сих пор не знал, что там с его братом. Теперь, когда им перестала угрожать непосредственная опасность, когда боевики прекратили стрельбу и, судя по всему, отошли, он уже не мог больше вытерпеть этой сжимающей душу неизвестности.
Водопьянов не был уверен, что поступает правильно, но пройдя по дороге метров триста и рассредоточив бойцов по обочинам, все же вытащил из разгрузки и запустил в небо ракету. Заместитель командира роты не собирался следовать таблице сигналов, и не выбирал патрон специально, но устремившаяся в небо «комета», достигнув своей высшей точки, негромко хлопнула и распалась на три зеленых звездочки, которые, медленно гаснув, начали опускаться к земле.
Мгновенья тянулись бесконечно долго. Старший лейтенант уже начал нервничать, когда в начале отмеченного на карте изгиба дороги взметнулся в зенит точно такой же — зеленый хвост. Хлопок и три звезды украсили темное ночное небо. Казалось, отблеск их огня достиг укрывающего небосвод облачного покрывала.