Прародина Русов
Шрифт:
холм küngas, kink; мог'ильный ~ (haua)kääbas, лес'истый ~ metsane mäekink
скал'a kalju; подв'одная ~ veealune kalju, allveekalju, ~ вр'овень с вод'ой salakalju, курч'авые ск'алы geol. silekaljustik
верш'ина ~ гор'ы tipp, hari, latv; tipp — вершина, макушка, оконечность, верх, верхушка, пик; hari — щетка, вершина, разгар, сметка, гребень, хребет, пик; latv — верхушка, вершина
плат'о platoo, lava, lavamaa
наг'орье mägismaa
г'орный хребет (1) mäeahelik, (2) mäeselg, mäehari, водораздельный ~ hüdr. Veelahkmeseljandik
перев'ал 3. (mäe)kuru, mäestikulävi;
ущ'елье kuristik; lõhang, lõhandik
рек/'а jõgi; м'елкая ~'a madal jõgi, г'орная ~'a mägijõgi, mäestikujõgi, равн'инная ~'a tasandikujõgi,
ледн'ик (jää)liustik, gletšer; г'орный ~ mägiliustik, mäeliustik, материк'овый ~ mandrijää, вис'ячий — rippliustik, дол'инный — oruliustik, к'аровый ~ orvandiliustik
вал'ун (ränd)rahn; munakas, raudkivi, pöllukivi;
'осыпь rusukalle, nölvarusu
лав'ина laviin (ka ülek), lumeveere; сн'ежная — lumelaviin, — veere,
дол'ина org; г'орная ~ mäestikuorg, речн'ая — jöeorg
п'астбище karjamaa; г'орное ~ mägikarjamaa, з'имнее ~ talikarjamaa, отг'онное ~ kaugkarjamaa, долгоср'очное ~ püsikarjamaa
Как видим, в этом языке есть разветвленная горная лексика: три разных слова для обозначения понятия «вершина горы» (tipp, hari, latv), три разных слова для обозначения понятия «ущелье» (kuristik, lõhang, lõhandik), три разных слова для обозначения понятия «горный хребет» (mäeahelik, mäeselg, mäehari), два разных слова для обозначения понятия «горная река» (mägijõgi, mäestikujõgi) и два разных слова для обозначения понятия «горный ледник» (mägiliustik, mäeliustik).
Речь идет о языке эстонцев. А ведь всем известно, что это люди настолько же горячие, насколько исключительно высокогорные: «Только 1/10 территории Эстонии лежит выше 100 м над уровнем моря. (…) Противоположна северной, равнинной Эстонии живописная южная, всхолмленная часть республики. Небольшие возвышенности эстонцы называют здесь горами» [43, с. 20–21]. Причем на протяжении последних двух тысяч лет предки эстонцев ни к каким горам (включая Уральские) ближе чем на тысячу километров не приближались. Как видим, в эстонском языке куда больше «горных» терминов, чем в древнем индоевропейском.
Таким образом, т. н. «аргумент горного ландшафта» есть ничем не подтвержденная спекуляция.
4.3. Горные ландшафты Восточной и Центральной Украины
Но для тех исследователей, кому по-прежнему чудится воинственный клич горных индоевропейцев (в перьях из крабов и мангустов), специально сообщим, что на территории среднестоговской культуры некие горы и во всяком случае горные ландшафты все же имелись.
Речь идет, в частности, о Донецком кряже. «Донецкий кряж представляет собой интересный природный феномен — лесостепной остров среди степных просторов. Благодаря возвышенному рельефу здесь выпадает больше осадков, чем на прилегающих равнинах, встречаются дубравы и боры» [43, с. 235]. Т. е., по сути дела, имеется присущая горным ландшафтам высотная поясность. Вот, кстати, еще одно объяснение, почему древние индоевропейцы связывали осадки с горами и дубовыми рощами.
При этом в ландшафте здесь действительно
То же можно сказать и о примыкающей к Донецкому кряжу Приазовской возвышенности: «Приазовская возвышенность характеризуется повсеместным обнажением кристаллических пород — гнейсов, магматитов, гранитов. Некоторые скальные останцы имеют вид куполообразных холмов (Токмак-Могила, Бельмак-Могила, Корсак-Могила), возвышающихся до 324 м над уровнем моря, другие образуют небольшие гряды (Каменные Могилы) [рис. 7]. (…) На западной гряде выделяется вершина, возвышающаяся над межгрядовой лощиной на 100 м. Поверхность обеих гряд сильно выветрена, их склоны испещрены глубокими трещинами, встречаются гроты и ниши» [56, с. 105–106].
Еще одно подобное место — Каневские горы: «Хотя Каневские горы своими вершинами не возносятся в заоблачную высь, но над Днепром поднимаются на 130–160 метров. Они занимают восточную оконечность Приднепровской возвышенности, наибольшие отметки высоты которой несколько превышают 320 метров, но даже на подобных ее участках не встречаются горные пейзажи, подобные каневским. Каневские горы — явление уникальное не только на Приднепровской возвышенности, но и на всей огромной Восточно-Европейской равнине. (…) Складчатое и оригинальное надвижно-чешуйчатое строение горных слоев, частое залегание отложений младшего возраста под более древними, как бы подброшенными, интенсивное развитие сдвиговых и эрозионных процессов и наличие многочисленных стен-обрывов, известных под названием «кручи», удивительное кружево разновозрастных горных пород, залегающих на поверхности, дали основние ученым назвать этот район дислокацией. (…) Настоящий горный вид местности придает также ярко выраженная складчатость и грядистость поверхности, глубокая расчлененность ее овражно-балочной сетью, разветвленность которой на единицу площади и глубина врезания в древние горные породы — вероятно, наибольшие на Восточно-Европейской равнине [рис. 8]. Живописность Каневских гор обретает особую выразительность благодаря лесистости территории» [57, с. 14–15].
Между прочим, античные и средневековые географы тоже считали, что горы на юго-востоке Украины имеются: «В описании Европейской Сарматии Птолемей указывает ряд гор, в числе которых есть представляющие для нас интерес: 1) Горы Аланские, 62°30′ восточной долготы, 55° северной широты. 2) Горы Бодинские, 58° восточной долготы, 55° северной широты. Обе возвышенности размещены на Русской равнине между Днепром и Доном. Аланские горы находятся недалеко от угла Азовского моря и очень точно соответствуют Донецкому кряжу. Бодинские горы расположены дальше от Азовского моря и восточнее Аланских, т. е. на месте южной оконечности обширной Среднерусской возвышенности» [58, с. 166].