Прародина Русов
Шрифт:
Можно предположить, что вначале оказались в изоляции носители анатолийских и тохарских языков — первые поселились на Балканах (вероятно, на территории Болгарии), вторые — где-то на севере Ирана.
Вспомним, что X. Тодорова относит первое массовое нашествие на Балканы и, в частности, на территорию Болгарии племен среднестоговской культуры к началу IV тыс. до н. э. Причем X. Тодорова специально оговаривает, что это нашествие не следует смешивать со значительно более поздним вторжением носителей ямной культуры [67, с. 223–225, карта IX]. Именно эти племена первыми утратили территориальное единство с основным индоевропейским массивом. Логично предположить, что эти племена и стали предками анатолийских народов. Причем сначала они поселились именно на Балканах, а не в Малой Азии. У хеттов и палайцев был миф о «Солнце, встающем из-за моря»,
Л. А. Гиндин в своей монографии «Язык древнейшего населения юга Балканского полуострова» убедительно доказывает, что первыми индоевропейцами, заселившими Грецию, были именно хетто-лувийские племена. Правда, он утверждает, что те пришли из Анатолии; но это ни на чем не основано. Сам Л. А. Гиндин подчеркивает, что «в мифологических и исторических версиях греков нашло отражение только движение (анатолийцев) с запада на восток» — т. е. из Греции в Анатолию. Затем где-то на рубеже IV и III тыс. до н. э. Элладу завоевали пеласги — племена, родственные протофракийцам. Это было связано как раз с нашествием на Балканы племен ямной культуры. Под их давлением анатолийцы и переселяются в Малую Азию. «К приходу греков (на рубеже III и II тыс.) анатолийские племенные группы, видимо, в основном были ассимилированы пеласгами» [139, с. 169].
Что же касается предков тохар, то ими, скорее всего, были древнейшие индоевропейские переселенцы на севере Ирана, о чем уже. шла речь в главе о связях индоевропейцев с Шумером.
Носители итало-келъто-иллирийских диалектов примерно тогда же поселились в Центральной Европе, к северу от Балканского полуострова. Однако их изоляция от основного ядра индоевропейцев была не такой полной.
Основной же причиной разделения между германо-балто-славянской общностью и арийско-греческо-армянской было, скорее всего, разделение по способу хозяйства, т. е. по экологическим причинам: вторые перешли в основном к подвижному скотоводству, первые в экологических условиях лесной зоны сохранили комплексный земледельческо-скотоводческий характер хозяйства. Это, очевидно, привело к возникновению антагонизма между ними. Скотоводческие племена и составили собственно ямную культуру.
В то же время, вероятно, к концу III тыс. до н. э. взаимодействие между всеми индоевропейскими племенами лесной зоны снова усилилось, что привело к образованию общности «древнеевропейских» диалектов — уже очень разных, но еще, вероятно, сознающих свою культурную близость и заимствующих друг у друга культурные термины: итало-кельто-иллирийских и германо-балто-славянских. Первые развивались к югу от Карпат (и к северу от Балкан), вторые — к северу от Карпат. Вероятно, протогерманцы очень рано проникли в Скандинавию, где и попали в относительную изоляцию. А протофракийские, протоармянские и протогреческие племена сформировались вследствие нового завоевания Балкан носителями ямной культуры.
Итак, можно с почти 100 %-ной уверенностью отождествить ямную археологическую культуру (культурно-историческую общность) с предками арийцев, фракийцев, армян, греков, фригийцев. Культуры шнуровой керамики очевидно включали предков германцев, балтов и славян. Безусловно, среди обеих археологических общностей было немало племенных объединений, которые не оставили прямых потомков.
Сложнее разобраться с носителями той «древнеевропейской» группы диалектов, из которых впоследствии возникли кельтские, иллирийские, италийские языки, возможно, венетский и т. п. На сегодня их вряд ли можно с уверенностью отождествить с конкретными археологическими культурами. Вероятно, их следует искать среди первых коневодческих культур Центральной Европы: шаровидных амфор, колоколовидных кубков, возможно, баденской и т. п. Носители всех этих культур были втянуты в великие переселения народов III тысячелетия до н. э., охватившие чуть ли не всю Западную и Центральную Европу [208, с. 87, 97]. Безусловно, первый толчок развитию этих культур дало переселение в бассейн Среднего Дуная всадников среднестоговской культуры. Но какие-то их группы могли и ассимилироваться в местном населении. Так что не факт, что носители всех этих ранних коневодческих культур Западной Европы были обязательно индоевропейцами по языку. Здесь остается лишь процитировать Д. Я. Телегина: «Волна степных скотоводов позднеямной культуры проникла далеко на Балканы. Курганные погребения с охрой этого времени появились не только в Румынии, но и в Болгарии, Югославии и Венгрии [Это были общие предки фракийцев, греков, фригийцев, армян. — И.Р.]… Заметим, что курганы последних следует отличать от погребений тоже в курганах и с охрой иных культур Подунавья: Чернавода II–III, Фолтешти I–III, Городск-Городиште, Коцофени и др. Многие
Естественно, все это — лишь приблизительная гипотетическая картина. Отметим также, что евразийские степи обеспечивают для кочевых (или полукочевых) скотоводов неплохие условия коммуникации, так что арийская общность распалась на индоарийцев и иранцев лишь во II тыс. до н. э. Балтославянская же общность распалась еще позднее.
8.5. Судьба индоевропейской прародины
Обратим также внимание на то, что арийские, а позднее иранские племена продолжали непрерывно занимать основную часть территории индоевропейской прародины (т. е. Левобережной Украины) от эпохи среднестоговской культуры до сарматской эпохи включительно. При этом их непосредственными соседями столь же непрерывно оставались предки славян:
«Важное открытие сделано в последние десятилетия киевскими и днепропетровскими археологами в Приднепровье около сел Иосиповка, Бузовка (на реке Орель), Новоивановка (на реке Самара). Тут были выявлены подкурганные захоронения, предварительно датированные по радиоуглеродным данным концом III — началом II тыс. до н. э. Материалы этих погребений непосредственно свидетельствуют о встрече и взаимодействии тут двух разных групп индоевропейского населения: местных скотоводов древнеямной культуры и пришлых с запада земледельческо-скотоводческих племен культур шнуровой керамики. На основе лингвистических данных некоторые исследователи считают, что первые из них были индоиранцами, а вторые приняли участие в формировании славян.
На непосредственную встречу на берегах Днепра этих двух групп индоевропейцев указывает ряд фактов, в частности, наличие в одних и тех же могилах керамических изделий как древних индоиранцев, так и праславян. Самое интересное, что в некоторых случаях на посуде отмечен, так сказать, «чужой» орнамент. Так, на одном остродонном горшке ямной культуры вырезан сложный меандрово-угловой узор, свойственный посуде «шнуровиков», и наоборот, на шнуровой керамике можно увидеть элементы орнамента ямников. Трудно переоценить эти бесспорные факты, ведь они свидетельствуют, что наши пращуры — индоевропейские племена — не только вели военные действия, о чем приходится часто слышать, но и поддерживали длительные мирные отношения, дружно общаясь между собой и заимствуя некоторые черты культуры, такие, как орнамент на керамике, типы украшений и пр. Возможно, в те времена они неплохо понимали друг друга, ведь их языки были еще, наверное, достаточно близкими, в любом случае более схожими между собой, чем письменно зафиксированные древние индоиранские и славянские» [244, с. 111].
Вообще-то еще ранее длительное сосуществование и взаимное смешение носителей днепро-донецкой (мариупольской) культурной общности с племенами сурской и кемиобинской культур и породило собственно индоевропейский народ. Об этом уже шла речь. Так что на этих землях традиция мирного сосуществования и дружбы разных народов уходит корнями минимум в неолит.
Поразительные примеры такого сосуществования были здесь известны и позднее, например, в скифскую эпоху. В особенности это город Гелон, отождествляемый с Вельским городищем. «Этнический состав местного населения сложный. Первоначально это был межплеменной центр, возникший в результате мирного, на основе договора переселения на земли местного населения (будинов) выходцев с запада из Днепровского Правобережья (скифы-пахари или невры) и с юга (гелоны). Этнографические особенности различных групп населения длительное время сохранялись и хорошо прослеживаются в своеобразии типов жилищ, в формах и орнаментации керамики, в культовых предметах, в различных обрядах погребения» [250, с. 164]. Причем это население жило в городе обособленными кварталами: так, Западное укрепление населяли выходцы из областей к западу от Днепра, скорее всего, праславяне [рис. 80]. «Невры и гелоны являлись именно переселенцами и союзниками, а не завоевателями. В источниках нет даже намеков на завоевание этими племенами какой-то территории будинов» [250, с. 160–163].
Нашествие монголоидных гуннов в конце IV века нашей эры не прекратило эту традицию мирного сосуществования. Ведь остатки ираноязычного населения (аланы, ясы) продолжали жить на территории Левобережной Украины и, в частности, по Северскому Донцу до самого монгольского нашествия (и даже позднее). Притом «в определенных районах, в частности, на Северском Донце и в бывшей порожистой части Днепра прослеживается совместное проживание славян, аланов и болгар» [72, с. 300]. Именно с такой прямой преемственностью и связано изобилие древнейшей индоевропейской топонимики на Левобережной Украине.