Правь долго и счастливо, моя королева

Зима Ольга

Все вокруг заливается мерзкой зеленой кровью.

Дракон выдыхает, словно печалясь. Шепчет что-то невнятно.

— Не вини…

Не знаю, почему, но мне надо — надо! — это расслышать. Даже дракон заслуживает, чтобы его последние слова кто-то услышал. Так страшно умирать в одиночестве, когда знаешь, что за тобой никто не придет и никто не поможет… А потом меня заколдуют. Заколдуют? Сейчас как никогда мне нужна моя память. Душа слишком живо реагирует на смерть ящера.

Я склоняюсь к рогатой голове, вглядываюсь в изумрудные

глаза, мутные, полуприкрытые от боли. Снимаю шлем, хотя тварь вполне может откусить мне голову.

— Не вини себя, Ко-о-орган… Мой Корган…

Что? Что?! Чт…

— Свет мой Эми! — взрывается мир.

Огненным, кровавым шлейфом раскручивается память… Весенний лес, запах трав и цветов. Ласковый голос моей Эмеральды, моей королевы!

— Ко-р-рган, — смеются изумрудные глаза, золотыми ручьями стелются косы. — Нас не должны видеть вместе. Особенно сестра. Руби ревнива, а ты прекрасен, мой рыцарь…

— Я слишком человек, чтобы казаться прекрасным вашей младшей сестре, моя королева!

Поцелуй и легчаший тычок в бок.Свет мой Эми не одобряет моей чрезмерной вежливости.

Смешно. Мне тогда казалось, смешно. Рубин и изумруд, надо же так назвать двух сестер. Эмеральда — старшая, Руби — младшая. И страшные сказки про драконью кровь. Эмеральда не верит в них.

Она знает: все правда.

Вот только прятаться поздно. Нас видят.

— Ты! — шипит Руби. — Ты увела у меня любимого! Тебе всегда доставалось все!

О нет. Я никогда не был любимым Руби. Меня лишь представили ей, представили двум чудесным принцессам…

— Так получи и проклятие нашего рода!

Эмеральда закрывает лицо руками, отшатывается. Зеленые хвосты рукавов платья загибаются в чешую, ладони вырываются из моих, вытягиваются в кривые лапы, ноги — в чудовищный хвост. Свет мой Эми отталкивает меня, чтобы не задело хвостом магии, не разорвало близким чешуйчатым боком.

— Зачем тебе это?

— Затем, — касается Руби моих висков. — Затем, что я хочу. Хочу трон и хочу тебя, мой рыцарь!

Память вспыхивает багровым цветом и падает серым пеплом. Дальше… не было меня. Но много чего было.

Шепот: «Убей!»

И меч, взлетающий над невинными. Мой меч! Драконница никого не убивала. Это сделал я.

Кровь-кровь-кровь. Руби. Ее слова. Ее колдовство.

Виски перестает давить, но как же болит сердце! Как давит грудь.

— Свет мой Эми, что я наделал! — кладу я на колени рогатую голову. Она еле дышит, но еще жива.

Драконы, что же нужно, чтобы они жили, что? Как вернуть драконнице человеческий облик? Я долго жил в замке альвов, я должен был узнать, прочесть, найти!

Я люблю ее, я всегда любил только ее, а Руби все добавляла и добавляла морок! Моя принцесса, моя изумрудная принцесса всегда была в сердце вместо нее. Драконов можно убить, драконы не живут вечно, вечно живут альвы, особенно влюбленные альвы, она смеялась, смеялась, что одного поцелуя

иногда достаточно, чтобы свершилось чудо даже для бессмертных…

— Свет мой Эми.

Тихий выдох в ответ.

Я касаюсь узких губ драконницы, дыхание затихает, мелкие чешуйки нежны.

Эмеральда лежит на моих коленях. На зеленом платье расползшееся красное пятно. Она дышит хрипло и очень бледна. Но она жива! Она вернулась в облик альвы. Раны нет! Есть лишь проклятие.

Кажется, я знаю. Хоть это и безумие. Пусть я не буду твоим рыцарем, но я буду твоим. Проклятие рода можно передать, вот только…

— Я так и знала, что ты не сможешь! — раздается за спиной голос. Теперь он не кажется ни прекрасным, ни нежным. — Убейте их обоих! — командует она гвардии.

Ряды смыкаются, ежатся копьями и мечами.

— Это не ваша королева! — выкрикиваю я. — Она не старшая, она не должна была наследовать трон! Как умерла их мать, и почему? Где границы между магией Руби и вашей верностью?!

Нет, никому нет дела до права наследования, когда приказывает Руби. Как колдунья она сильна.

Что там нужно для проклятья? Кровь? Провести по намокшему от нее изумрудному платью, облизать пальцы — есть. Теперь забрать его. Забрать себе Проклятие.

Прости, свет мой Эми, прости меня. Чтобы стать драконом не обязательно убить дракона. В него можно страстно влюбиться!

Новый поцелуй, настоящий, я знаю, чем жертвую и ради кого. Впервые за долгое туманное время мне ясно жить. Хоть и не долго! Что ж, не смертному жалеть о смерти. Кожа рвется под тяжестью крыльев. Невыносимо больно, и тянет все тело, растет, зреет чудовище… Когти впиваются в землю. Вытягивается хвост — и я знаю, как им убивать! Я знаю, как выдыхать пламя!

Я дракон! И я смерть!

Что передо мной гвардия? Дождь стрел сгорает на выдохе. Вновь — огонь! Вдох — удар костистой лапой! Заходят сбоку — мах хвостом…

О, еще! Как же вас много! Вот только теперь меня не остановит ничто! Заколдованные гвардейцы подлетают вверх, разносятся в стороны, как сухие веточки из костра.

Впереди никого. Позади… Ох, как больно! Драгослейр, убийца драконов, впивается в мое тело. Задняя лапа немеет и волочится.

Я не трогал Руби. А зря. Бить сзади — ее манера.

— Корган! — кричит Эмеральда.

Это хорошо, это прекрасно. Ты очнулась! Ты жива, свет мой Эми! Я унесу с собой проклятие вашего рода. Руби улыбается зло, замахивается на Эмеральду. Я бы сказал, что ты тварь, Руби. Хоть я не лучше.

Но это совсем лишнее, убивать сестру.

Прости, Эмеральда, я огорчу тебя. Силы в моем драконьем теле еще хватит, чтобы убить Руби. Ты всегда была против насилия. Тебе подчинялись, потому что любили. И я тоже. Я тоже любил тебя.

Тело Руби остывает под лапами, обожженное, изувеченное. Она так жаждала гореть ярче тебя! Я исполнил ее мечту. Как мог, как она заслуживала.