Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века

Галенович Юрий Михайлович

Другая причина состояла в том, что к тому времени Вэй Цзиншэн получил информацию, своего рода намек на то, что с ним может произойти или чего от него ждали власти. Друзья Вэй Цзиншэна, работавшие в органах политического сыска, предостерегали его, советуя поскорее скрыться, уйти в подполье. Они также говорили, что руководство в Пекине обсуждало вопрос о списке лиц, подлежавших аресту. Самые твердолобые из руководителей Коммунистической партии Китая предлагали арестовать от ста до двухсот человек; минимальный список состоял из тридцати фамилий. Причем в обоих случаях первым в списках стояло имя Вэй Цзиншэна.

В этой ситуации Вэй Цзиншэн размышлял следующим образом. Если бы он просто ничего не делал и

пассивно ждал ареста, тогда серия арестов практически захватила бы всех вожаков демократического движения, которое в то время состояло из пяти организаций или кружков, и число арестованных достигло бы 30?35 человек. Таким образом властям удалось бы одним махом практически покончить с демократическим движением.

Вэй Цзиншэн решил, что ему следовало сделать неожиданный шаг, чем-то уколоть Дэн Сяопина, подстегнуть его. Вэй Цзиншэн полагал, что он хорошо разбирается в характере Дэн Сяопина, который как типичный сычуанец мгновенно реагировал на любой провокационный шаг. Из этого следовало, что, если бы удар был нанесен лично по Дэн Сяопину, он непременно взорвался бы и арестовал самого Вэй Цзиншэна. А мой арест, продолжал размышлять Вэй Цзиншэн, привлек бы внимание мировой общественности к тому, что происходит в Пекине. Вне зависимости от того, имело демократическое движение результаты или нет, было ли оно успешным или не было успешным, тогда, когда Вэй Цзиншэн был жив, его арест и казнь имели бы определенный международный резонанс. По мнению Вэй Цзиншэна, дело было в том, что Дэн Сяопин еще не упрочил свой контроль за положением в стране и ему было крайне необходимо соответствующее отношение за рубежом; он нуждался даже в дипломатической поддержке со стороны иностранных правительств для упрочения своего положения внутри страны.

Дэн Сяопин ни в коем случае не мог пойти на то, чтобы восстановить против себя правительства других государств. Поэтому если иностранные правительства отреагируют на мой арест, то Дэн Сяопин, вероятно, не осмелится расстрелять меня, полагал Вэй Цзиншэн. И если бы даже Вэй Цзиншэна расстреляли, давление, которое после этого оказали бы на Пекин иностранцы, остановило бы последующие аресты. Таким образом, Вэй Цзиншэн считал свое выступление со статьей своего рода формой защиты остальных участников демократического движения.

Вэй Цзиншэн полагал, что прямо рассказать коллегам обо всех своих соображениях он не может, ибо никто не поверил бы, что он приносит себя в жертву. И до сих пор многие не верят тому, что говорит Вэй Цзиншэн в связи с событиями того времени.

Однако Вэй Цзиншэн и его коллеги в то время приняли на вооружение принцип необходимости - пожертвовать собой ради сохранения остальных людей, которые, в частности, выпускали журнал "Поиск". Избежать ареста они не могли, поэтому решили сами пойти навстречу событиям.

Некоторые другие демократы, например Лю Цин, не соглашались с Вэй Цзиншэном. Несогласие проявлялось следующим образом. Вэй Цзиншэн утверждал, что вплоть до начала 1998 г. многие продолжали считать, что именно провокация в отношении Дэн Сяопина - статья с прямой персональной критикой в его адрес - лишила Дэн Сяопина возможности ввести демократию и побудила его продолжать линию на диктатуру.

Когда решение было принято, Вэй Цзиншэн начал готовиться к аресту. Прежде всего он условился со своей подругой, с которой они фактически жили одной семьей, хотя их брак и не был официально зарегистрирован, и которая делила с ним горести и радости, что после того, как он будет арестован, она публично заявит, что порывает с ним отношения, отмежевывается от него. Это было необходимо, чтобы оградить от репрессий родных и сохранить им жизнь. Состоялись также совещания шести человек, которые выпускали тогда журнал "Поиск". По настоянию Вэй Цзиншэна было решено,

что после его ареста остальные сотрудники будут при допросах валить все на него, как на самого старшего из них, чтобы спасти как можно больше остальных.

Вэй Цзиншэн считал, что в ситуации, когда смерть неизбежна, а именно это он видел как самую реальную из перспектив, лучше пусть погибнет он один, чем погибнут все. Остальные должны были признавать свою вину и упрекать Вэй Цзиншэна в том, что он, как старший по возрасту, заманил их и вовлек в эту деятельность. Если кого-то из них освободили бы вследствие такой тактики из тюрьмы, это следовало, по мнению Вэй Цзиншэна, воспринимать как победу. Сначала его коллеги не соглашались с таким планом действий, но затем Вэй Цзиншэну удалось убедить их.

Вэй Цзиншэн полагал, что в гибели всех участников его кружка не было бы ничего хорошего. Тогда был бы остановлен сам демократический процесс. Если же кто-то из них останется на свободе, дело будет продолжено. Так и получилось. Позднее Лю Цзиншэн, которому удалось таким образом выйти на свободу, сделал очень многое.

* * *

Вскоре после этих совещаний все они были арестованы. Спустя четыре дня, то есть в самом конце марта 1979 г., Вэй Цзиншэна взяли - он был увезен нагрянувшими к нему в дом под покровом ночи примерно двадцатью полицейскими.

Пройдя через мучения, Лю Цзиншэн и Ян Гуан выступили с осуждением деятельности Вэй Цзиншэна, как они и договорились ранее. Друзья, остававшиеся на свободе, осуждали Лю Цзиншэна и Ян Гуана за их действия и выступления. Но Вэй Цзиншэн только радовался, так как это не было предательством, но лишь приемом, с помощью которого удалось хотя бы частично обвести преследователей вокруг пальца.

Когда Вэй Цзиншэна выпустили на свободу в 1993 г., а это продолжалось очень недолго, он объяснял многим, что произошло при их аресте в 1979 г., потому что к его коллегам общество, демократические круги относились несправедливо. Никто не верил им, пока все они не доказали, что действовали в соответствии с решением, которое было ими заранее обсуждено и принято.

После ареста Вэй Цзиншэна поместили в пекинскую тюрьму Баньбуцяо. Затем состоялся суд. После суда Вэй Цзиншэна отправили в камеру смертников в ту же тюрьму Баньбуцяо.

Вэй Цзиншэну довелось услышать, что между руководителями в Пекине существовали разногласия по вопросу о приговоре. Дэн Сяопин и близкие к нему руководители требовали смертной казни, в то время как Чэнь Юнь и другие настаивали на том, чтобы в отношении Вэй Цзиншэна вообще не выносился приговор. Ли Сяньнянь предложил компромиссное решение, сказав, что следует принять следующую формулу: "Наказание должно быть тяжелым, но это не должна быть смертная казнь". Именно такая директива и была принята руководством КПК и доведена до суда. Суд города Пекина, где рассматривалось дело, повторно обратился к высшим руководителям, ссылаясь на то, что он поставлен в затруднительное положение, ибо упомянутую директиву трудно реализовать на практике. Тогда сверху было спущено уточнение: "Пятнадцать лет - это и будет достаточно тяжелое наказание". И суд по прямому указанию руководства КПК, а не на основе законов приговорил Вэй Цзиншэна к пятнадцати годам тюремного заключения.

В то время в новом уголовном кодексе пятнадцатилетний срок тюремного заключения был самым большим наказанием. Вэй Цзиншэн, услышав приговор, был изумлен тем, что его не приговорили к смертной казни. После вынесения приговора его долго держали в камере смертников. По существовавшим тогда правилам в такой камере приговоренных к смертной казни держали не более двух месяцев, так как условия там таковы, что через два месяца заключенный погибает и без приведения приговора в исполнение. Вэй Цзиншэна содержали в таких условиях восемь месяцев.