Правда, которую мы сжигаем
Шрифт:
Чуть выше его ключицы остался неприятный багровый ожог. Злая метка была присыпана пеплом от дыма, и я знала, что это должно быть больно, но он никак не отреагировал.
Он продолжал смотреть на меня, его глаза сверкали сквозь пар.
— Доказательство того, что Роуз права.
Нет числа глубоких вдохов, которые меня успокоили бы. Вода мчится слишком высоко, слишком быстро. Я закончил.
Я лихорадочно ищу толстовку,
Никто не говорит тебе, насколько болезненными могут быть приступы паники.
Я чешу шею, чувствуя, как она обжигающе горяча. Моя рука скользит по шраму на шее, зная, что я больше никогда не смогу смотреть на него в зеркало как прежде.
— Ты меня слышала? — настойчиво говорит Истон, хватая меня за предплечье только для того, чтобы я попытался выдернуть его из его хватки.
— Перестань прикасаться ко мне, Синклер. Я сказала тебе, я сделала то, что ты просил. А теперь оставь меня в покое.
— Не уважай меня сколько хочешь, Сэйдж, — он крепче сжимает меня, прижимая меня к себе, отчего моя паника только усиливается. — Через несколько месяцев — это не будет иметь значения, потому что я буду владеть тобой. Я собираюсь превратить тебя в хорошенький маленький трофей, в покорную жену, и мне все равно, если мне придется разбить этот стервозный рот, чтобы сделать это.
Слюна брызжет изо рта, брызгая на мое лицо. Я стискиваю зубы, глядя на него снизу-вверх и борясь с его хваткой, но он только крепче сжимает меня.
Всхлип пытается сорваться с моих губ от нарастающей боли от давления.
— Это будет холодный день в аду, когда ты сломаешь меня, но, во что бы то ни стало, приложи все усилия, — выдавливаю я, изо всех сил пытаясь сохранить свой вид во всем, что происходит.
С болью в сердце, пылающим гневом и чувством удушья я сойду с ума.
— Да поможет тебе Бог, если ты не разобьешь ему сердце, и я имею в виду разрушить его, пока ничего не останется, — Истон агрессивно прижимается своим лбом к моему, резко сталкивая наши лица. — Я прослежу, чтобы мой отец позаботился о Роуз. Ему ничего не стоит потянуть за ниточку и пуф, — он шевелит пальцами на свободной руке. — Она ушла. Стерта с лица земли, чтобы никогда больше о ней не слышали.
Я сглатываю желчь, зная, что именно по этой причине я вообще согласился сделать это. Я не уверена, что Истон блефует, но готова ли я поставить на это жизнь Роуз?
Я не могу. Не тогда, когда я знаю, сколько денег зарабатывает Стивен Синклер. Не тогда, когда я знаю, насколько он силен. Я не могу рисковать. Я не могу рисковать тем, что она пострадает или, что еще хуже, умрет из-за моего эгоизма.
Я была эгоисткой всю свою жизнь.
Для всех будет лучше, если я просто заткнусь и сделаю, как мне говорят.
Вот что важно.
— У тебя нет яиц, — шиплю я.
— Попробуй меня, пизда.
Моя ладонь без задней мысли ударяет по его щеке, так сильно, что заставляет его голову повернуться в противоположном направлении.
— Неважно, что ты со мной сделаешь, Истон, — я смеюсь ему в лицо так же, как сегодня с Руком, но на этот раз я серьезно. Я имею в виду этот горький, кислый смех, который льется из меня, как яд. — Неважно, сколько у тебя папиных денег или его власти. Ты никогда не будешь Руком. У тебя никогда не будет меня, как у него. Даже близко. Так что давай, сломай меня, потому что я разрежу тебе запястья, пока ты будешь пытаться.
Моя грудь вздымается и опускается, втягивая воздух и выпуская его быстрее, когда проходят моменты. Истон изменился — я изменилась. Несмотря на то, что я всегда чувствовала, что эта тьма внутри него с той секунды, как мы встретились, когда-то он был порядочным человеком.
Старшая школа, ожидания, его отец. Они превратили его во что-то совершенно другое.
Это сделало то же самое для меня.
Мы одинаковые, Истон и я.
Коварные, фальшивые, эгоистичные люди, не обращающие внимания на других.
Может быть, это судьба, что мы оказались здесь вместе.
Я ожидала этого. Честно говоря, так и произошло.
Я толкнула его слишком далеко за край, но даже сейчас я сглатываю, когда вижу, как он поднимает руку, готовый ударить меня.
Мое тело напрягается, готовясь к удару, но его нет. Вместо этого я слышу, как открывается моя дверь и голос отца.
— Сэйдж, где ключи от твоей машины… — он останавливается. — Я что-то прерываю?
Истон прочищает горло, опуская руку.
— Нет, сэр.
Я отстраняюсь от него теперь, когда мой отец здесь, обнимая меня руками.
— Зачем тебе мои ключи?
Он вздыхает, проводя рукой по лицу.
— Мне нужно ехать в Портленд, а твоя мама хочет взять с собой машину. Судя по всему, кто-то поджег дом у озера. Пожарная служба ждет моего прибытия, чтобы я мог написать заявление в полицию. Тот, кто это сделал, очевидно, хотел, чтобы мы знали, что это не был несчастный случай.
И тогда все действительно разваливается. Когда вся моя душа стирается на полу передо мной.
Я позволяю слезам течь свободно. Я позволяю им проходить мимо моих протоков и обволакивать щеки своим теплом.
Он даже не мог позволить мне иметь эту вещь.
Я сломала его, поэтому он забрал у меня все. Он оставил меня ни с чем.
Дом у озера был моим до того, как стал нашим. Если кто-то и заслуживал того, чтобы его сжечь, то это должна была быть я.
Я знаю, что не имею права расстраиваться. Я сказала ему ужасные вещи; Я сказала, что должна была заставить его поверить мне, чтобы он не пытался вернуться.