Правда людей
Шрифт:
Трубников направился к "ауди" и навстречу пенсионеру шагнул "бригадир дорожников", который сказал:
— Здравствуй, Ильич.
— Привет, Петрович, — отозвался отставник
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — взгляд брюнета скользнул по "десятке". — Какими судьбами? Откуда машина?
— Машина приятеля, а за рулем его сын. В Прокофьевку еду, — Трубников улыбнулся. — Хочу там домик прикупить, на старости к земле потянуло, я тебе про это говорил. Забыл что ли?
— Нет. Все помню, — Петрович пожал плечами.
— А ты чего здесь,
— Ага, — Петр Петрович Доронин, который некогда являлся подчиненным Трубникова и считался его другом, усмехнулся. — На пенсию хочу, а не отпускают. Вот и маюсь, ни чихнуть, ни пукнуть, начальников, мать их за ногу, десять штук на загривке повисло, и все руководить пытаются. Вот и сейчас, сидим, кого-то ждем, то ли воров-законников, то ли похитителей оружия, то ли террористов. Такие вот дела, Ильич, а потому мой тебе совет, дружище, уезжай отсюда. В Прокофьевку потом скатаешься. Если что, то я тебя не видел.
— Ладно, — Трубников не спорил, а только спросил старого приятеля: — Когда в гости-то заглянешь, а то третий месяц обещаешь?
— На днях, Ильич. Обязательно.
Мужчины обменялись кивками, и каждый вернулся в свою машину. После чего "десятка" развернулась, вновь прошла мимо продолжающих работу "дорожников" и вернулась на федеральную трассу…
Подполковник Доронин, который начинал свою службу в погранвойсках, а затем был переведен в Москву, проводил "десятку" долгим взглядом и подумал, что сболтнул лишнего. Расслабился, обрадовался старому приятелю и подставил под угрозу операцию. Но, с другой стороны, в свое время Трубников не раз выручал Доронина, и даже после выхода Антона Ильича в отставку для него он оставался близким человеком. Это все объясняло, и подполковник решил, что в своем рапорте о ходе операции "Капкан", о появлении Трубникова упоминать не станет. Ни к чему это, тем более что операция близилась к своему завершению.
Вскоре, позабыв про старого товарища, Доронин вернулся к повороту на Новую Мцхету, и залез в черный микроавтобус с надписью "ДорСлужба". Здесь находился полевой штаб операции "Капкан" и ее руководители: капитан Химков, майор Хованский и командир спецназовцев майор Тихомиров, а так же техник, который склонился над ноутбуком. Куда и зачем отлучался Доронин, никто не спрашивал. Все присутствующие слушали переговоры Соломона Аджарского с неизвестными продавцами оружия, которые приближались к элитному поселку, и Доронин присоединился к ним.
— Когда ждать вас, брат? — по-русски спросил вор в законе.
— Два часа и ми на месте, — с сильным кавказским акцентом ответил ему неизвестный.
— И сколько вас будет?
— Как и договаривались, два десятка.
— Люди надежные?
— Не переживай, все через войну прошли, и не через одну. Таких волков на Москве еще не видели.
— Оружие с вами?
— Конечно, собирай деньги и готовь расклады по налетам на твоих конкурентов, работать будем сразу, без раскачки.
— Про это поговорим, когда приедете.
— Нет. У нас документы надежные и номера красивые, ни один мент на дороге не остановит.
— Понял. Но если что, звони.
— Да.
Связь оборвалась. Офицеры отодвинулись от ноутбука, и улыбающийся капитан Химков потер ладони:
— Отлично. Скоро мы их возьмем.
Доронин нахмурился и, хотя ему не хотелось спорить с племянником замдиректора ФСБ, подполковник высказался:
— Интересно, кого это мы собрались брать? Согласно вашим предположениям мы должны взять группу из четырех-пяти русских, среди которых отставной офицер спецназа. А теперь выходит, что против нас двадцать кавказцев, о которых ничего не известно. Ну, а Шмаков, за которым мы присматриваем, шарится по лесу вблизи Новой Мцхеты с какими-то малолетками и грибы собирает. И почему так? Где связь между этим сопляком и боевиками-кавказцами? Лично я, ее не вижу и считаю, что операцию надо сворачивать. Таково мое мнение. Необходимо проследить за теми, кто едет в гости к Соломону Аджарскому, и провести соответствующие оперативные мероприятия, а только после этого принимать решение, о чем я немедленно сообщу начальству.
Химков кинул на подполковника недобрый взгляд и вместе с Хованским молча покинул автобус.
"Наверняка, побежал жаловаться своему высокопоставленному родственнику", — подумал Доронин, и он не ошибся. Через пару минут зазвонил его мобильник. На связи был Химков-старший и подполковник ответил:
— Слушаю.
— Что там у вас происходит? — Доронин услышал раздраженный голос замдиректора.
— Выяснилось, что предстоит перехватить группу боевиков, которая по численности почти равна нашему спецназу…
— Ну и что с того!? — воскликнул Химков-старший. — Вы "Альфа", а не какие-то там "гоблины" из ОМОНа!
— Но…
— Подполковник, ты получил приказ и выполнишь его, а если не можешь, так и скажи, другого найдем! Тоже мне, боевой офицер-орденоносец! Ты меня понял!?
Доронин, которому до пенсии оставалось всего несколько месяцев, пожевал губами и сказал:
— Приказ будет выполнен.
— Вот так бы сразу.
Петр Петрович убрал телефон, чертыхнулся и посмотрел на Тихомирова, который слышал весь разговор:
— Что ты по этому поводу думаешь, майор?
Спецназовец, прошедший огонь, воду и медные трубы боец, подумал и ответил:
— Херня, а не операция, тащ полковник. С кем придется столкнуться, не ясно. Сколько у них стволов, неизвестно. На каком они транспорте, тоже не понятно. Мы твердо знаем только две вещи. Первое, Шмаков пока ни при делах. Второе, боевики появятся через два часа. А поскольку движение по дороге слабое и на Новую Мцхету левый человек не поедет, то мы их не упустим. Однако риск велик. А все из-за этого капитана. Родственник хочет его по быстренькому на вершину подтянуть, а кровью умываться и рисковать нам.