Правда людей
Шрифт:
Он снова пыхнул дымком, а я усмехнулся:
— Ты Козырь, человек, конечно, авторитетный и в жизни много чего повидал. Но тут я не согласен. Протекция была всегда и у всех, кроме русских. Это факт и басню про воровское братство мне рассказывать не надо. Про это пусть гопники на лавочках слушают, им пригодится, а мы люди из другого мира.
— Да, — вор кивнул, — вы нечто совершенно новое, или старое, как посмотреть. Страха нет, ломитесь напролом, и для вас нет никаких авторитетов. Однако в главном я не ошибся, раньше спокойней было.
— Это понятно. Но ты меня
— Угум, — он мотнул головой, помедлил, еще раз что-то обдумал, и начал: — Пару дней назад на одну из моих бригад наехали никому неизвестные быки из провинции, которые забили братве стрелку. В общем, обычное дело, в столицу постоянно кто-то приезжает, и базар у провинциалов один — хотим взять этот район под себя, а то вы не справляетесь. Мои ребятки говорят тупорезам, так, мол, и так, в этом районе Козырь получает, а им в ответ, на херу мы вертели вашего вора. Братва собралась и выехала на стрелу, поучить дурогонов уму-разуму, но на точке их ждала засада. Людей постреляли из автоматов, а тех, кто остался на воле, начал плющить ОМОН, словно по команде. Естественно, я стал пробивать, кто это, и выяснилось, что против меня братцы Пуховы.
— Депутат и криминальный авторитет?
— Они самые. Отец и дядя того ублюдка, которого ты в кафешке пристрелил.
— И ты не можешь их достать?
— Могу. Но мне не по чину, стопчут. А оборотку дать надо, иначе уважение потеряю. И не подумай, что я струсил, Егор. Мне не страшно. Однако за мной община, которая после моей смерти или отправки на зону, развалится, и потому нужно ваше вмешательство.
— Мы возьмемся за это дело и утрамбуем депутата с его братцем, и твоя мысль ясна. Наше оружие идентифицируют как похищенное у военных, и свяжут с нашим отрядом, а к тебе никаких претензий. Ну, а дальше ты сам. Без вожака бригада Сэма Пухова потеряется, и тут твои воры, которые готовы мстить. Так?
— Именно.
— Сроки какие?
— Три-четыре дня, максимум, пять.
— Пойдет. Только…
— Информация собрана, самая подробная, какая только возможно.
— Отлично, но у нас есть просьба.
— Какая?
— Надо помочь нашим друзьям на юге.
Вор кивнул, взял со столика пульт от телевизора и направил его на экран. Матовая поверхность настенной плазмы осветилась, и Козырь выбрал канал "Евроньюс". Как раз шел сюжет из Туапсинского района Краснодарского края. Над горами кружились вертушки МИ-24 и Ми-8, с дороги уходили в лес поисковые группы десантуры и спецназа, и мельком проскользнуло изображение оперативного штаба по розыску особо опасных преступников.
— Случаем, не вот этим друзьям, которые по лесу от красноперых бегают, помощь нужна? — глядя на экран, спросил вор.
— Да.
— Что же, — Козырь затушил папиросу, — таким лихим мужчинам помочь не западло. Сделаем. У тебя там люди есть?
— Имеются.
— Тогда дело за малым, — вор повернулся в сторону двери и позвал доверенного бандита: — Жека!
— Чего? — в гостиную заглянул Лом.
— Ты родом откуда?
— Из Геленджика.
— Присоединяйся
Глава 27
Краснодарский край. Весна 2014-го.
— Все! Не могу больше! — выдохнул Владимир Скороходов, и упал на холодную землю. — Не могу! Ты слышишь меня, Пастух!?
Олег Овчаров поудобней перехватил автомат, трофейный "абакан", рукавом обтер красное потное лицо и склонился над другом:
— Вставай, Вовка. Нельзя лежать! Идти надо…
— Нет, — Скороход, крупный мужик в потертом камуфляже, схватился за корягу, которая торчала из грунта. — Лучше пристрели. Мне здоровья не хватает. Задыхаюсь. Бросьте меня.
Лидер группы обернулся и посмотрел на своих друзей. Все они были измотаны, и если им не дать отдыха, хотя бы небольшого, через пару километров упадет еще один, скорее всего, Силыч, он же Валентин Шляймер, и Олег выдохнул:
— Привал… Пятнадцать минут… Саркис, прикрываешь… Юрка, вперед…
Даниэль Саркисян, который был вооружен отличным немецким карабином, кивнул и отошел от места остановки на полсотни метров, а Юрка, младший брат Овчарова, с АКМСом наперевес прошел дальше по звериной тропе. После чего остальные члены группы устало попадали под старые мощные грабы, чья кора была покрыта самыми разными надписями, и Пастух махнул рукой своему негласному заместителю:
— Наум, подойди.
Дмитрий Науменко, в прошлом разведчик, приблизился, присел рядом с вожаком и оперся спиной на ствол дерева. Овчаров последовал его примеру и Наум спросил:
— Как думаешь, у нас есть шанс выскочить?
— Не знаю, вряд ли, — Олег ответил честно и сказал: — Достань телефон, свяжись с женой, может, получится.
— Нас засекут, — Наум нахмурился.
— Пара минут для разговора будет, а если перехватят, то это неважно. Нам уже, считай, конец. Сам прикинь, мы в полукольце дорог. Впереди Георгиевское и шоссе, которое патрулируется. Справа гора Каштановая, там недавно вертушки зависали, наверняка, спецуру на тропы высаживали. По нашим следам сплошной цепью идут преследователи, а слева река Туапсе, Греческий поселок и автомагистраль. Единственное, что нас пока спасает, несогласованность действий противника, а то бы нам еще вчера ласты скрутили или головешки прострелили.
— Ишь, как ты заговорил, — Науменко хмыкнул. — Значит, полиция и спецназ нам уже противники?
— Выходит, что так. Они в нас стреляли, а мы в них. Омоновцы Игната и Алима завалили, и хорошо еще, что мы катер угнали и тела наших друзей на морское дно с грузом спустили, а то бы всем конец. Думаешь, кто-то из тех, кто нас по лесу гонит, будет размышлять, стрелять ему или нет? Не-а, преследователи сомневаться не станут. Им платят хорошие бабки, и для них мы особо опасные преступники, которые подстрелили их коллег, а не "робин гуды".