Правда о Николае I. Оболганный император

Тюрин Александр Владимирович

Намучившись с монахами, эскадра Ее Величества направилась к крохотному Заячьему островку, относящемуся к Соловецкому архипелагу.

На этом острове и по сей день нет ни одного деревца, ни одного зверька, ни одного постоянного жителя. Для нанесения непоправимого ущерба врагу, британские моряки разграбили стоявшую там деревянную церковку, изрубили топорами ее царские врата, разорвали напрестольную пелену, сняли три колокола с колокольни и два крестика с образами Богоматери. Не ошибался кардинал Сибур насчет ведения религиозной войны…

Далее

добрые английские христиане направились в Онежский залив. Здесь они разорили деревню Лямицкую, на о-ве Кий сожгли дом таможенника и, войдя в располагавшийся здесь Крестный монастырь, ограбили братию, обчистив монастырскую казну и утащив шестипудовый колокол. Оный правда бросили, хотя вряд ли из угрызений совести.

10 (22) июля два английских парохода подошли к селению Пушлахты на восточном берегу Онежского залива. При поддержке корабельной артиллерии британские моряки десантировались на берег, ожидая, очевидно, поспешного бегства напуганных аборигенов.

Однако «аборигены», 23 государственных крестьянина и чиновник холмогорского управления ведомства Государственных имуществ по фамилии Волков, вступили в бой с вражеским десантом. Пятеро англичан было лишено жизни, еще несколько ранено, среди русских все остались живы-здоровы. Англичанам оставалось только подпалить селение вместе с церковью, и прихватив часть крестьянского имущества, уйти в море.

На том славные наследника Френсиса Дрейка не успокоились и продолжили искать на русском севере вторую Картахену, где их ожидало бы золото и пиастры.

10 (22) августа английский пароход «Миранда», подойдя к городку Кола, выслал шлюпку с переговорщиком, которой потребовал немедленной его сдачи, в случае сопротивления угрожая истреблением. В Коле не было фортификаций, и местные вооруженные силы состояли из 50-ти человек инвалидной команды.

Адъютант архангельского военного губернатора, флотский лейтенант Бруннер, ответил неприятелю отказом.

Инвалиды и местные жители стали приуготовляться к бою, а два сосланных сюда отставных канцеляриста (не иначе как за лень и пьянство) в компании с одним бравым мещанином сняли бакены и вехи, поставленные англичанами во время измерений Кольской губы.

9 (21) августа состоялась бомбардировка городка, в результате чего вся нижняя часть его сгорела. Среди обывателей Колы и солдат-инвалидов потерь не было. На другой день английские суда ушли в море.

В том же мемяце английский пароход подошел к городку Онега, где его поджидала скромная военная команда, а также 250 горожан и горожанок, вооруженных ружьями, баграми и чем попало. Устрашившись грозных длиннобородых старцев и баб с вилами, паровой пират удалился. На том действия морских держав на Белом море прекратились.

Определенно Бог хранил русский Север (англосаксонские моряки, кстати, называют этот фактор «поправкой на Иисуса»). Если бы еще можно было перекинуть толику мужества и решимости северян князю Горчакову или генералу Данненбергу…

Не забыли англичане и о тихоокеанском побережье

России. От действий по захвату Русской Америки они решили отказаться, возможно, понимая, что хорошо вооруженные русские американцы могут, в свою очередь, заняться британской Канадой. С Российско-американской компанией было подписано соглашение о «взаимной нейтрализации». Однако против азиатского берега России враги начали действовали со всей решительностью. Туда была послана эскадра под командованием контр-адмиралов: английского Прайса и французского де Пуанта; француз естественно подчинялся англичанину. Замах у англо-французов получился очень внушительный.

На Дальнем Востоке Прайсу и де Пуанту пришлось вступить в борьбу с военным губернатором Петропавловска, генерал-майором Завойко. Либеральные историки извели немало чернил на тему бездарных русских генералов при Николае I. Ну что ж посмотрим, справедливо ли это в отношении начальника Камчатки.

После получения сообщения о войне с западными державами в июле 1854, он немедленно принял меры для усиления ее обороны. Фрегат «Аврора» и транспорт «Двина» были поставлены у входа в Авачинскую Губу. На берегах ее создано семь земляных батарей, для которых сняты орудия с кораблей. Сформировано три береговых отряда для отражения вражеского десанта.

17 (29) марта в Авачинской губе с неясными целями появился пароход под американским флагом; от встречи с нашим патрульным вельботом он уклонился, быстро удалившись в открытое море. На следующий день неприятельская эскадра, войдя в губу, стала обмениваться выстрелами с нашими батареями. А в ночь с 18 на 19 (с 30 на 31) августа контр-адмирал Прайс застрелился в своей каюте. Смерть эта относится к разряду мистических событий; вряд ли опытный моряк покончил с собой из-за осознания безнадежности предприятия. Тогда это было совершенно неочевидно.

24 августа (5 сентября) вражескому флоту удалось на время подавить русские батареи. К берегу отправилась морская пехота на двух ботах и 23-х гребных судах под огневым прикрытием фрегата «Президент» и парохода. Губернатор Завойко направил отряд стрелков и ополченцев на спуск Никольской горы к озеру, возле которая стояла батарея № 6.

Часть англо-французского десанта, обойдя гору, атаковала шестую батарею. Однако вовремя спустившийся с Никольской горы отряд камчатских стрелков открыл огонь по противнику; тот дрогнул и стал отступать.

Другая часть англо-французского десанта поднялась на гору и соединилась с отрядом десантников, которые были высажены с пяти гребных судов, высланных фрегатом «Евридика» и бригом «Облигадо».

Генерал Завойко направил отряды лейтенанта Анкудинова и мичмана Михайлова — сбросить англо-французов с северного склона горы. Было сформировано еще два отряда, с участием моряков фрегата «Аврора» и местных ополченцев, которые посланы левее и правее гребня. В бою на Никольское горе с нашей стороны участвовало около 200 человек против 700 англо-французских десантников.