Правда о Первой мировой
Шрифт:
Таким образом, центр тяжести наступления британцев ложился на 3-ю армию под начальством Алленби. Если бы ему удалось прорваться сквозь старую полосу укреплений как раз на севере, где кончалась «позиция Гинденбурга», он мог бы автоматически обойти эту новую позицию с фланга и тыла.
Но, предвидя такую попытку, германцы вырыли параллельную линию окопов от Кеана (у северного края «позиции Гинденбурга») мимо Дрокура, чтобы прикрыть тыл старых укреплений севернее Арраса. Таким образом все виды Алленби на стратегический успех всецело зависели от того, удастся ли ему достигнуть и прорвать эту частично
Проложить дорогу могла только внезапность. Поэтому действительная трагедия наступления у Арраса заключается скорее в предварительных обсуждениях этой операции и в подготовке к ней, чем в самом сражении.
От внезапности, если не считать 14 июля, отказались и при наступлении на Сомме. Это лучшее оружие всех великих полководцев истории было в загоне и покрывалось ржавчиной с весны 1915 года. Два способа, которыми могла быть обеспечена внезапность и вовремя достигнута промежуточная позиция Дрокур—Кеан, заключались в массированной атаке танков или ураганной бомбардировке, короткой, но мощной. Первое средство оказалось невозможным из-за медлительности в поставке новых танков после мало обнадеживавших донесений об их работе, поступивших в 1916 году. Удалось наскрести только 60 старых машин.
Алленби и его артиллерийский советник Холланд хотели добиться по возможности более короткой бомбардировки и предложили вначале, чтобы она длилась только 48 часов. Если это, учитывая последующие нормы, оказалось на 40 часов больше, чем следовало, то все же оказалось лишь робким шагом в сторону достижения внезапности. Главное командование сохраняло верность теории длительной бомбардировки, питая глубокое отвращение ко всяким нововведениям.
Несмотря на это, Алленби стойко придерживался своей точки зрения, пока главный штаб не выбил у него почву из-под ног, назначив его артиллерийского советника на другое место и сменив его человеком, разделявшим взгляды главного командования.
Тогда был принят план пятидневной артиллерийской подготовки, предшествуемой трехнедельным прорезыванием проходов в проволоке, что опять-таки говорило о полном отказе не только от внезапности, но и вообще от действительного прорыва.
Теперь Алленби, хотя и с меньшим упорством, старался все же как-нибудь спасти внезапность: он хотел связать между собой подземные канализационные трубы и каменоломни Арраса, Сен-Совера и Ронвиля, чтобы укрыть там две дивизии, которые должны были пройти под землей и перепрыгнуть через головные дивизии.
Другая характерная особенность этого плана заключалась в том, что после прорыва тремя атакующими корпусами 3-й армии первой полосы системы обороны противника, кавалерийский корпус Кавана и XVIII корпус Макса должны были в центре развивавшегося наступления протиснуться через человеческую гущу и броситься вперед к промежуточной позиции. Ради скрытности частично пошли на смелый риск и решили продвинуть эти силы, предназначенные для преследования противника, через город Аррас, дома которого почти вплотную подходили к линии фронта.
Намерения эти, свежие и оригинальные, были сорваны в действительности не только отсутствием начальной внезапности, но и сравнительно
Основным недостатком плана Аррасского наступления была, кроме того, ширина базы операции по сравнению с шириной участка фронта, на котором проводился удар. Все дороги, по которым текли снабжение и поддержки, сходились в Аррасе. В результате этого узкое отверстие горловины было совершенно забито.
Начальным атакам не удалось продвинуться вперед так успешно, как это предполагали. Затор еще более увеличился прибытием в передовую зону конницы, хотя опыт 1915 и 1916 годов должен был с достаточной наглядностью показать, что выбрасывание вперед конницы совершенно бесцельно, пока ей не расчищена широкая дорога для преследования.
Но если стратегический объект наступления фактически и был потерян еще до того, как 9 апреля пробил час «X», начальный тактический успех являл собой яркий и воодушевлявший контраст по сравнению со всеми предыдущими британскими наступлениями. Новые британские снаряды, начиненные ОВ, весьма удачно парализовали артиллерию немецкой обороны. Они не только заставили орудийный расчет надеть противогазы и не снимать их часами – от действия газов лошади гибли, как мухи, поэтому немцам не удавалось подвозить огнеприпасы.
Атаку провели VII, VI и XVII корпуса 3-й армии и канадский корпус 1-й армии. На крайнем правом или южном фланге находился VII корпус Сноо; 21-я дивизия корпуса, расположенная у Круазиля, образовывала ось наступления остальных частей корпуса – 14-й, 30-й и 56-й (1-й лондонской) дивизии. Слева был расположен VI корпус Хальдана, где 3-я, 12-я и 15-я дивизии шли в атаку, а 37-я дивизия ожидала в резерве, чтобы затем прыгнуть через передовые дивизии и овладеть основной позицией германцев у Монши-ле-Пре.
Болотистая долина реки Скарпы – разграничительная линия между VI корпусом и его соседями – разделяла британские правый и левый фланги. Севернее реки Скарпы атака была поручена XVII корпусу Фергюссона. Ее должны были вести 3-я, 34-я и 51-я дивизии, а 4-я дивизия пройти впоследствии через 9-ю дивизию на правом фланге корпуса. Севернее всех канадский корпус Бинга должен был штурмовать пользовавшийся дурной славой, зловещий гребень Вими, который вот уже столько времени был непроницаемой преградой для союзников. Поэтому захват большей части этого гребня 9 апреля стал особо выдающимся событием – из-за репутации или, если говорить с точки зрения союзников, по причине дурной славы, с которой для них был связан этот гребень. Подвиг канадцев был хорошо подготовлен и так же хорошо проведен. Все же справедливо отметить, что, с одной стороны, задача здесь решалась легче, чем южнее, так как сам факт атаки под гору давал атакующим здесь лучшие возможности для артиллерийского наблюдения и более сухую почву, нежели частям, которым приходилось продвигаться по вязким болотистым участкам вблизи реки Скарпы.