Правда о первой ночи
Шрифт:
– Я ему в матери гожусь, – отмахнулась она и тоже сделала себе бутерброд. – Что-то и я проголодалась… Может, я и потанцевала бы, если бы у тебя так не испортилось настроение… Что с тобой? Не бойся! Ты молодая, здоровая…
Я выпрямилась на скамейке с яблоком в руке, посмотрела на Еву внимательно:
– Скажи, что ты носишься со мной? Жалеешь? Или тебе все-таки нужно что-то от меня?
– Да, нужно, – сухо ответила она. – Ты поможешь мне в одном деле.
– Криминал? – усмехнулась я.
– Не так громко, Валечка. – Она схватила меня за руку. – Просто
– И все?
– Все. Хотя нет. Он тоже должен тебе кое-что дать. И ты принесешь это мне. В клюве.
Я представила себе, как у меня вырос клюв, и рассмеялась. Я была совсем пьяна. Музыка оглушала, а слова Евы не произвели на меня никакого впечатления. Просто интересно, с какой стати мне кому-то звонить и что-то там передавать. Я спросила ее, почему эту ерунду не может сделать она сама.
– Наркотики?
Она замахала руками, мол, замолчи, не произноси такие вещи вслух!
– Но тогда почему, почему это не можешь сделать ты?
– Да потому. – Она склонилась к моему уху и сказала четко, по слогам: – Он думает, что меня нет, понимаешь?
– Нет…
– Ну и ладно… А тебе, я думаю, на сегодня развлечений хватит. – Она салфеткой вытерла мне рот и протянула бокал с соком. – Валя, мне думается, что тебе уже пора домой…
Домой…
Глава 4
Утром мне было плохо, я лежала на кровати в мягких белоснежных подушках и даже не могла порадоваться этому обстоятельству. Голова трещала, особенно раскалывался затылок, давило на лоб… Во рту был мерзкий привкус – должно быть, ночью меня вырвало. Открыв глаза, я увидела Еву. Она, в домашнем халатике, стояла передо мной и внимательно осматривала меня, как доктор тяжелобольного во время утреннего обхода.
– Твои дуры-одноклассницы напоили тебя ночью, добавили в твой бокал водки, вот ты сейчас и мучаешься. Хочешь пить?
Не то слово! Я готова была выпить целую речку! Озеро! Но Ева принесла коробку с холодным апельсиновым соком и бокал. Пока я пила, она продолжала внимательно смотреть на меня, словно собираясь мне сказать что-то очень важное.
– Ну что ты на меня так смотришь? – не выдержала я после первых глотков сока. – Я все помню. Мне надо позвонить какому-то мужику, встретиться с ним и что-то взять… Я все сделаю, не переживай, и даже не спрошу у тебя, кто он и что он мне даст. Это твое дело. И почему тебе нельзя идти с ним на встречу – тоже не спрошу. Если захочешь, расскажешь сама.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как если бы меня вывернули наизнанку, а потом забыли вернуть мне первоначальное положение… Холодно, и все болит.
– Сейчас примешь душ, потом мы с тобой выпьем кофе и только после этого обсудим детали… Пойми, все это очень важно для меня…
– Не переживай. И спасибо тебе за вчерашний вечер, что пришла и сняла все на камеру… Я же все помню. И за телефон спасибо. Только мне еще не скоро позвонят – некому… – Я пожала плечами и улыбнулась.
В
Ева встретила меня после душа улыбкой:
– Что, не очень-то хорошо выглядишь? Не переживай. Волосы твои сейчас быстро высохнут, даже укладывать не будем, у тебя приличная стрижка, а вот на лицо наложим немного крем-пудры, чтобы замаскировать лопнувшие сосудики… В следующий раз будешь думать, прежде чем напиваться…
Мы пили кофе, курили, и Ева вводила меня в курс дела:
– Во-первых, выкинь из головы, что моя просьба содержит в себе элемент криминала. Это не так. Просто человек, с которым ты должна встретиться, не должен видеть меня. Для него я, как бы это помягче выразиться… умерла. Но он очень ждет ту вещь, которую ты ему принесешь. Я даже могу сказать тебе, что это такое, – часы. Старинные часы. Это старая история, и тебе совершенно необязательно ее знать. Главное, что он должен заплатить тебе за них хорошие деньги.
– А если не заплатит? – занервничала я. – А ты будешь думать, будто это я не принесла тебе деньги…
– Нет, такие люди, как он, всегда платят, а что касается того, что подумаю о тебе я… Валечка, я бы ни за что не поручила тебе это деликатное дело, если бы хоть немного сомневалась в тебе, поняла? Поэтому допивай кофе и звони… Я даже наберу тебе номер… Как только услышишь мужской голос, сразу спроси Игоря Николаевича. И когда он ответит, скажешь ему, что та вещь, которую он купил в квартале Байазыт, в Стамбуле, находится у тебя, что тебя попросили передать ее ему, но цена в два раза больше. Запомнила?
Хоть у меня и болела голова, но запомнить такое показалось мне проще простого… Вот только турецкое название…
– Бай-а-зыт, – снова произнесла она по слогам. И я повторила следом. – А теперь соберись… – И она, удобно устроившись в кресле, положила на колени телефон и принялась набирать номер. Мы обе услышали длинные гудки, и я схватила трубку… Услышав мужской голос, я сказала все, что положено, после чего немедленно получила ответ:
– Сегодня в четыре часа возле входа в театр драмы. Я буду ждать вас с красной книгой в руке.
– Договорились, – ответила я, и связь прервалась.
Ева сияла. Она схватила меня за руки и сжала их в радостном порыве. Ее светлые, зеленоватого оттенка глаза повлажнели.
– Ну вот и все! Дело сделано. Сегодня поедешь и встретишься с ним. А за это получишь свои проценты. А это, скажу я тебе, не так уж и мало… Но пока рано об этом говорить, надо все сделать так, как надо… Насколько я поняла, он принял решение моментально, словно ждал этого звонка, и даже не торговался…
– Ты меня об этом не предупреждала, – осторожно заметила я. – Я не была готова ни к каким торгам…