Правда о религии в России
Шрифт:
Он все время был светским чиновником. При Петлюре он был начальником департамента в министерстве просвещения и после разгрома петлюровцев убежал, подобно многим, в Польшу.
Сикорский уж под пятьдесят лет (сейчас ему 65 лет) принял, наконец, священство и монашество, и, вероятно, тоже по наказу политической партии, которая и могла рассчитывать в будущем на его архиерейство в своих политических интересах.
Сведущие люди говорят, что и в самом деле Сикорский в 1932 году посвящен был во епископа Луцкого по настоянию властей и именно в угоду партии петлюровцев.
Он и держал себя в монашестве и
Православная паства, конечно, чувствовала, что перед ней не архиерей, а партийный политик, притом чуждый заветам православных предков. Поэтому ни любовью, ни авторитетом у православной паствы епископ Поликарп Сикорский не пользовался.
Тем же петлюровцем в душе, хотя и не столь откровенным, продолжал быть Сикорский и подчинившись в 1940 году Московской Патриархии.
Как известно, наша Патриаршая Церковь, следуя апостольскому учению о происхождении государственной власти, требует от своего духовенства лойяльности к советской власти. Не согласные на это без шума ушли за штат, а некоторые убежали за границу. Такую непримиримость, конечно, нельзя оправдать с точки зрения Христова учения; но ей нельзя отказать в откровенности или в некоторой порядочности.
Сикорский не воспользовался ни тем, ни другим выходом. Остался у нас на службе; наравне с другими поминал Патриаршего Местоблюстителя как своего законного главу, то есть на деле отказался от польской автокефалии; молился за советскую власть или, по крайней мере, не отказывался от такой молитвы.
Теперь мы видим, что Сикорский, делая все это, только ожидал подходящего оборота политики, чтобы использовать свое архиерейство для изменнического выступления.
Может быть, среди политиков такая двуличность и не удивительна, но по церковным понятиям поведение Сикорского есть попытка удержать за собой архиерейство путем систематического обмана в своих корыстных целях; другими словами, это есть та же симония — один из тягчайших грехов, караемый лишением священства.
Другое известие: в германских газетах за декабрь 1941 года напечатано, что «землячество Украины» (так называла себя в польском генерал-губернаторстве петлюровская партия) объявило себя одной из епархий православной украинской автокефальной Церкви.
Митрополит Дионисий, стоявший во главе польской автокефалии, взял на себя ходатайство перед министерством церковных дел в Германии о признании новой епархии, и германский суд в Берлине утвердил регистрацию епархии.
Заметим, что речь идет уже не об автокефалии польской Церкви, существовавшей при польском правительстве и возглавляйшейся Дионисием, а о вновь утвержденной автокефалии украинской Церкви.
Православные украинские епархии, входившие в состав Польской республики, объявляются независимыми церковно не только от Москвы (на чем стояла польская автокефалия), но и от самой якобы автокефальной польской Церкви.
Роль митрополита Дионисия не совсем ясна: или он предпочел испарившейся польской автокефалии покровительствуемую фашистами украинскую автокефалию, или же оказывает любезность самостийникам, желая сохранить за собой положение в генерал-губернаторстве.
Автокефалия украинской Церкви утверждена не
Эта невиданным способом объявленная украинская автокефалия назначена итти вслед за германскими войсками, с помощью которых автокефалисты будут покорять под нозе автокефалии украинский народ, хочет он этого или не хочет.
В былое время собирались соборы для борьбы с самочинием некоторых архиереев, не считавшихся с церковными правилами, вторгшихся в чужие епархии, захватывавших самовольно кафедры. Теперь мы присутствуем при появлении целой группы самочинников (больше политиков, чем церковников), специально организованной для похода на Украину, для овладения ее вековыми святынями, для ее покорения вновь выдуманному церковному управлению.
И все это при помощи заведомых врагов славянства, опустошающих нашу землю, избивающих безоружных стариков, женщин и детей, заживо сжигающих наших красноармейцев— раненых и больных, и проч. и проч.
По 8 правилу святого Григория Неокесарийского, «христиане, пристающие к варварам, вместе с ними нападающие на христиан», не принимаются в число кающихся (слушающих) впредь до особого о них соборного рассуждения.
Но правило говорит о покушающихся на грабительство вместе с варварами; новоявленная же группа автокефалистов хочет при помощи варваров-фашистов насильно отнять у украинцев их вековую преданность Православной Церкви.
Такого злодеяния в церковных людях святые каноны даже не предполагают!
Если преступному поведению мирян, вошедших в названную группу, трудно подыскать название и степень преступности перед Богом, Церковью, единоверцами и соотечественниками, то что сказать об архиерее, вызвавшемся стать во главе такого преступного предприятия?!
Он уже поспешил расшаркаться перед врагами, в надежде, что ему и его приспешникам фашисты предоставят расправляться с православными украинскими приходами; он уже обещает полную лойяльность поработителям.
Отселе в своих проповедях с церковного амвона он будет заверять доверчивую паству, что к ним ворвались не поработители, а «освободители». Каннибальские оргии, учиняемые фашистами при бегстве из наших городов, в проповедях Сикорского превратятся в блестящие «победы» над Красной Армией.
Циничное поругание наших святынь — и церковных и национальных — станет отменным проявлением культуры и цивилизации.
Виновник и главный заправитель происходящего перед ним несмирного кровавого кошмара, неистовый, едва ли даже вполне нормальный психически сатанист Гитлер, открыто глумящийся над заветами христианства, предлагавший библию отменить своей психозной книгой «Моя борьба» и, кажется, совсем уже собравшийся объявить себя выше всякого глаголемого Бога и чтилища (2 Солун., 2, 4), — Гитлер в устах Сикорского, вероятно, предстанет под благочестивой личиной православной веры ревнителя, защитника и покровителя Святой Церкви.